– А ты думаешь, Джорджина Най будет удовлетворена таким раскрытием темы? – спросил Хью.

– А почему бы и нет? – сказал я. – Ну, если мы сделаем это классно, конечно же. Кстати, она с самого начала сказала мне, что ее привлекает мысль, что в книге она будет выглядеть умной. К этому приложатся смешные истории из шоу-бизнеса и советы по моде, конечно.

– Конечно.

– Конечно.

– Совершенно верно.

Казалось, все согласились.

Эми вскинула вверх руки.

– Най будет просто счастлива. В смысле, кто же будет возражать, если его изобразят умным и социально востребованным с одной стороны, а с другой стороны выдадут за это еще и полтора миллиона фунтов?

– Откуда у тебя такие цифры? – с тревогой спросил Хью у Эми. – Мы же никому не называли конечной суммы.

– Мне так сказал Бил.

– Кто?

– Ну, Бил, парень, что приносит вам обеды.

– А, ну конечно, – кивнул Хью, – Билу видней.

Я забыл, что у Сары скоро день рождения, хорошо, что она сама поинтересовалась:

– Ты помнишь, что у меня день рождения через две недели?

– Конечно, – ответил я.

Сара обожала дни рождения. Вообще-то она любила всякие празднества, и они ее тоже: праздники явно придавали ей бодрость духа и лучезарное настроение. Сара и праздники настолько совпадали, насколько… эээ… не совпадали продукты, соединенные в приготовленных ею блюдах. Когда ей исполнилось 27, мы протанцевали всю ночь… вдвоем… дома… Ну, по крайней мере, Сара протанцевала всю ночь. Насколько я помню, дело было так: я спьяну вырубился на диване в какой-то момент, но последнее, что я помню, – ее танцующую, а когда я проснулся следующим утром, она все еще танцевала напротив меня.

Сара – совершенно ненормальная, но в самом хорошем смысле.

– И это особенный день рождения, понимаешь.

– Особенный?

– Мне исполнится двадцать девять.

– Да, я знаю. Но почему он особенный? Дата вроде бы не круглая.

– Эх ты! – Она потрясала головой, пораженная моей недогадливостью. – Двадцать девять – это последний день рождения, когда тебе еще всего-то двадцать с лишним. Особенный день! – Она вертела в руках пуговицы на древней, почти викторианской ночной сорочке, что была на ней надета, я все еще сидел за компьютером, прорабатывая вводную главу к книге Джорджи.

– А тридцать?

– Ну да, тридцать – тоже особенная дата, – согласилась Сара.

– Но не такая особенная, как тридцать один. Твой возраст не будет простым числом еще шесть лет после этого – до тридцати семи. Вот к чему нужно присматриваться в жизни.

– Нееет… присматриваться нужно к моим бедрам!

– Так что ты хочешь устроить на свой особенный день рождения?

– Что-нибудь, запоминаемое надолго.

– Например? Хорошая взбучка подойдет?

– Остроумие – это прекрасно… Но не боишься, что я сейчас подойду и отколошмачу тебя как следует, гад ты этакий?

– Не боюсь…

– Вы только посмотрите, какой он стал смелый!

– Лучше скажи мне, что ты хочешь в подарок?

– Удиви меня. Удиви меня чем-нибудь сногсшибательным.

– Да уж, тебя удивишь. Лучше скажи, что ты хочешь. Я не умею делать сюрпризы.

– Но раньше-то умел, когда мы с тобой начали встречаться.

– Это получалось случайно. Я просто делал то, что всегда делаю, но тогда ты знала меня недостаточно хорошо, поэтому тебя это удивляло.

– Да, а иногда ужасало. Ну давай же – сделай что-нибудь экстравагантное! Романтичное. Помнишь, мы смотрели недавно кино, где он…

– О нет! Даже не начинай. Ну, сколько раз мне повторять? Фильмы далеки от жизни. Романтические широкие жесты бывают только в кино. Нормальные люди не делают таких глупостей: никто не забирает свою девушку из паба в освещенном свечами вертолете, наполненном восточными сладостями. Думаешь, Хью Грант такой же в реальной жизни? Как бы не так! Готов поспорить, что для его девушки великое счастье, если она на день рождения получает от него поцелуйчик в щеку и ваучер на десять фунтов в дешевом магазинчике «Бутс».

– Ну, знаешь, тут ты не прав. Такое бывает не только в кино. Помнишь Сэйди с моей работы?

– Ту, что со странностями?

– Да, именно. Ее друг позвонил мне как-то и попросил помочь организовать ей отпуск на две недели, но так, чтобы Сэйди об этом даже не подозревала. Однажды он появился у нас на работе в понедельник утром. Она-то думала, что впереди целый рабочий день за кассой, но он вошел как раз в пять минут десятого, подошел к Сэйди и сделал предложение. Она согласилась, а он говорит: «Тогда эта касса закрывается». Они сели в такси, где лежал чемодан с ее летними вещами, тайно упакованный ее подругами, и умчались в аэропорт, он заранее купил билеты на Балеарские острова. В магазине все прослезились.

– Ерунда… – сказал я, словно был истиной в последней инстанции, – это просто выпендреж чистой воды.

– Да как ты…

– Ну, для начала подумай, сколько всего могло не срастись? Например, Сэйди могла ответить: «Вообще-то я бы предпочла выйти замуж за твоего брата», ну и так далее. Нужно быть весьма нескромного мнения о собственной персоне, чтобы выдумать нечто подобное и быть в полной уверенности, что это будет незабываемый романтический момент, а не катастрофа. И я тебе еще кое-что скажу, помни об этом. Парень, совершивший такое, сделал это для себя. Он поступил так, чтобы выставить себя в наилучшем свете. Почему он попросил подруг упаковать за нее вещи?