На все это требовалось время, а его как я понимал совсем не было. Первое, что я сделал прилетев домой поехал в информационное агентство и сразу же стал искать те контакты, которые помогли бы быстрее попасть в Ирак в зону боевых действий. Насколько я знал из разговора с моей женой мои родители были в Багдаде. Поэтому надо было срочно связаться с теми кто мог мне помочь.

На мое счастье мне как раз позвонил человек, который мог решить все мои проблемы и добиться не только необходимых разрешений, но и организовать мне полет на борту военного самолета. Правда за это он просил эксклюзивного права на собранные мной информацию. Я немедленно согласился и механизм заработал.

После этого я сказал своему заместителю, чтобы он брал все управление агентством в свои руки, ибо сколько я пробуду в Ираке я не знал. Он сразу меня понял, ведь родители это самое святое, что у нас есть.

Затем я приехал домой. Hа пороге меня встретила жена, брат и сестра. Все были очень взволнованы. С начала боевых действий они не имели никакой информации от родителей. Я как мог успокаивал их и сказал, что как только оформлю документы сразу вылечу туда. Моя жена постоянно пыталось дозвонится, но ничего не получалось. Мы смогли только позвонить родственникам, которые ничего не знали о судьбе наших родителей, ведь они находились далеко от Багдада.

Самое тяжелое в этой ситуации чувствовать свою полную беспомощность. От меня ничего не зависело. Сколько времени займет оформление всех документов и получение разрешения я не знал. Однако я знал хорошо этого человека, который мне обещал во всем помочь. Его связи были всемогущие и он прикладывал все усилия, чтобы помочь мне и в свою очередь себе получить самую свежую информацию для своего издания из первых рук.

Три дня мы все сидели как на иголках. Ждали с нетерпением этого заветного звонка, который позволил мне немедленно вылететь в Ирак. Моя жена понимала меня и не отговаривала.

Наконец на четвертый день раздался звонок. Я немедленно собрался и выехал в аэропорт. Около военного самолета меня ждал мой знакомый, он передал мне необходимое оборудование для связи, а так же рекомендательные письма к очень важным персонам из военного командования. Теперь я был официально аккредетированным корреспондентом его издания в зоне боевых действий и у меня не было никаких препятствий для перемещения по всей территории Ирака. Кроме того там меня ждал бронированный автомобиль, который был в полном моем распоряжении. Самолет разогнавшись поднялся в воздух, на борту кроме меня не было ни одного гражданского лица. Поэтому все смотрели на меня настороженно. Ведь каждый военный считал в такой ситуации любого гражданского лицом, которое может только создать для них проблемы и неприятности. Солдаты и офицеры сидели молча. Иногда правда слышались шутки. Но на лицах у всех было видно напряжение и тревога, ведь они летели ни куда-нибудь, а на реальную войну и вернутся ли домой живые никто не знал. Я понимал их, да и сам не знал, что будет со мной и что меня ждет на моей Родине. Мы приземлились в аэропорту. Ко мне сразу подошел офицер и повел меня за собой. Несмотря на все мои рекомендательные письма и документы, меня и мой багаж досмотрели, а затем передали другому офицеру, который провел меня в помещение, где находились корреспонденты других изданий. Многие сидели и возмущались процедурой досмотра. Но мне было не до того, мне хотелось скорее добраться в отель откуда последний раз звонили отец и мать и найти их. Наконец к нам вышел офицер в чине полковника, который нам рассказал правила поведения в зоне боевых действий. После этого нас всех посадили в автобусы и повезли в Багдад. То, что мы видели поразило всех. Следы разрушений и толпы мародеров, которые грабили магазины, разбивали витрины и уносили все на себе. Мне стало страшно, как изменилась наша такая красивая столица. Война приносит разрушения и человеческие страдания и ничего больше. Мы подъехали к отелю, который был под охраной солдат. Это было то место, где мы могли спокойно жить. Так решило командование и у нас не было другого выбора. Мы журналисты народ не прихотливый и как только разместились, немедленно спустились в бар, чтобы поговорить с теми, кто уже был здесь раньше нас. А бар именно то место, где можно получить полную информацию о происходящем.

Информация, которую мы получили от наших коллег была очень полезной. Каждый из нас, вновь прибывших понимал, что мы находимся на войне, а здесь существуют свои специфические законы, которые мы должны соблюдать.

То, что говорил нам, инструктировавший нас офицер было одно, но на практике все выглядело иначе. И если не выполнять эти новые правила, то можно легко распрощаться с жизнью. Ко мне подошел человек и сказал, что с завтрашнего дня в моем распоряжении автомобиль с шофером, который одновременно будет моим телохранителем. Пропуск на въезд в район боевых действий у меня оформлен. В отличии от моих друзей, я получил право спокойно перемешаться, что было очень важно. Одно меня беспокоило — это мой телохранитель, ведь я его абсолютно не знал. Мне совсем было не нужно, чтобы он присутствовал на моей встрече с командиром группы, которая должна была состояться завтра в обед. А он имел строгие инструкции постоянно находиться со мной и при необходимости информировать военные власти о всех моих перемещениях и встречах. Но ничего думал я как-нибудь смогу избавится от его внимания. Тем более мне необходимо просто было сообщить ему о новом месте встрече, ибо на назначенное им место я не мог появляться много раз. Кроме того мне пришла в голову мысль использовать моего командира группы как переводчика и проводника в Багдаде. Это позволяло нам постоянно находиться вместе, при этом никаких подозрений ни у кого не вызывало. Ибо многие мои коллеги журналисты нанимали местных, для выполнения вспомогательных функций. Переноски аппаратуры, оказания помощи при съемки. Это было вполне объяснимо. Никто не знал, что я владею местным языком. Все принимали меня за европейца. Решение найдено. Теперь необходимо его осуществить так, чтобы мой телохранитель ничего не заподозрил. В течении вечера я долго общался с журналистами в баре. Узнал много интересного и важного о жизни в оккупированной войсками коалиции столице. Оказалось, что несмотря на все наши пропуска попасть можно не во все места. Кроме того, военные вели себя как хозяева и с ними надо было вести себя очень осторожно. При малейшем подозрении если ты движешься один, а не в группе журналистов, ты мог быть арестован.

На следующий день мы выехали в центр Багдада. Кругом были видны следы разрушений и большое количество людей, каждый из них что-то тащил. Это были мародеры, но их было так много, что остановить их никто не мог. Я добрался до установленного места встречи. Вокруг были руины. Оставив водителя в машине я взял фотоаппарат и стал фотографировать. На этом месте должно было находиться кафе, но вместо него сияла огромная воронка. У нас было запасное место для встречи поэтому я решил не много подождать, а затем отправиться туда.

Еще в отеле я написал записку, где подробно расписал командиру его действия после нашей встречи. Еще утром я решил, что как таковой встречи не будет. Ибо мой телохранитель постоянно держал меня в поле зрения. Поэтому было решено передать записку с подробными инструкциями командиру группы, а затем с ним встретиться в кафе около отеля. Это кафе, как мне сказали мои коллеги корреспонденты служило местом, где они набирали себе вспомогательный персонал для работы. Поэтому он должен был придти на следующий день именно в это кафе, где мы могли встретиться и говорить не вызывая подозрений. Как избавиться от телохранителя я уже решил. Его надо было ранить так, чтобы он не мог работать и тогда бы мы с моим командиром могли вместе свободно перемещаться и решать свои вопросы.

Фотографируя, окружающие меня разрушения я не заметил как ко мне подошел человек. Казалось он возник ни откуда. В один момент около меня возник телохранитель и обнажил оружие. Ничего не скажешь подготовка у него была отменная. Отстранив его рукой я попросил человека сфотографироваться на фоне развалин. Его фигура с рваной одеждой, черным от гари лицом хорошо подходила для фотографии на месте руин. Если бы я не знал своего командира, то вряд ли бы его узнал. Он выглядел лет на 20 старше. Я попросил телохранителя перевести ему мою просьбу. Он согласно закивал головой, но протянул руку. Это было вполне нормально, ведь практически во всех странах люди старались получить небольшие деньги, за то что их фотографировали. Я полез в карман и вместе с деньгами передал ему записку. Он быстро все спрятал в складки своей одежды и встал около развалин.