Товарищи свернули за угол, где находилось парное отделение, так как все желали лично убедиться в том, что пар сегодня отменный. Из распахнутой настежь двери, вопреки ожиданиям, на них не пахнуло жаром раскалённой пустыни. В парилке царил холод арктического приполярья, а помещение напомнило заброшенный, посреди льдов, одинокий домик, в котором рискуешь примёрзнуть к лавке.

— Что за ерунда! — воскликнул Дед, не веря своим глазам.

Все поспешно вернулись к бассейну, но ни Бульдозера, ни воды в корыте не было. Дно с кафельным покрытием оказалось сухим — напрочь.

— Вероятно, это один из указанных профессором сбоев, — задумчиво предположил Крон. — Оно и к лучшему, а то я уже было растерялся, увидев Буля. В план он пока не входил.

— Вот, Бульдозер! — энергично сплюнул Почтальон. — Вверг весь народ в шок.

— Шок? — презрительно усмехнулся Доцент. — Опупесян ввергал всех в повальный шок, когда выходил из моечного отделения в общий зал, с бигудями на ногах.

— Где же её всё-таки искать? — задумался Крон.

— А здесь сауна есть? — осенило Бармалея. — Там ни женское, ни мужское — всё общее.

— В старой бане, до того, как её снесли, финских развлечений не было, — уточнил ситуацию Дед. — Но мы в другом, сумасшедшем измерении, где может быть всё, что угодно. Все в этом давно убедились, поэтому пошли искать номера.

— О, номера! — встрепенулся Доцент. — По моему скромному мнению, кое-кому нужно идти одному. В принципе, вся эта история с баней, разве не намёк на плоские обстоятельства? А вы как считаете?

Остальные никак не считали, а Крон уже устал от прошлогодних шуток, хотя зерно подозрения всё же застряло в сознании. Он и сам не знал, что происходит, тем более, как поступить в сложившейся ситуации. Если не было Бульдозера, то вопрос — была ли девочка? Пройдя по коридору, сталкеры спустились по лестнице вниз, где действительно оказались номера, но ни посетителей, ни банщика — не было. Все двери оказались заперты, но одна оставалась полностью открытой, не вызвав ни у кого сомнений в том, что там ждут… Все члены команды непроизвольно замедлили шаг, так что Крон оказался на корпус впереди компании. Он устало обернулся, оглядев товарищей с ног до головы, и сплюнув, решительно шагнул в дверной проём.

В кресле-качалке сидела старая знакомая, в новеньком кашемировом пальто чёрного цвета. Поднятый воротник придавал худенькому лицу некоторую болезненность, одновременно с импозантностью. Барышня поздоровалась молча лёгким кивком головы. Крон в приветствии, только развёл руками, как джинн из бутылки, хоть этот жест очень похож, на предложение обняться. Выразив со своей стороны беззвучный акт вежливости, он не придумал ничего лучше, как предложить обеденно — прачечные услуги:

— Пальто то — обмыть надо!

Девушка склонила голову набок и хитро прищурившись, ответила:

— А мы его уже стирали…

— Кто это мы?

— Не помнишь?

— Решительно! — ответил Крон, на что мадемуазель только улыбнулась.

«Какое там — помнишь! — вертелось в голове. — Я себя то не помню, а эту дерюгу вижу впервые. Кстати, я до сих пор не знаю, как её зовут, что несколько подозрительно. Но как её об этом спросить?» Почему-то, в этот момент, он готов был узнать о чём угодно: уточнить номер груди, талии, размер… Но попросить представиться! Наваждение прямо, какое-то, на старости лет. Всё же решившись, он набрал в грудь воздуха и выдохнул:

— Кстати — мы так и не представлены! Как меня зовут, ты знаешь, а вот как зовут тебя?

— А ты этого так хочешь знать? — спросила девушка, сохраняя статус незнакомки.

— Ну, правила приличия обязывают, — как бы оправдываясь, неуверенно промямлил Крон, чувствуя себя смущённым, как мальчишка на первом свидании.

— А ты не разочаруешься? — спросила она утомлённым и недоверчивым голосом.

— Неужели — Наина?!

— Откуда ты знаешь? — встрепенулось юное создание.

— Ну, как тебе сказать? Это долгая история… Да, и ещё одно небольшое уточнение: сколько тебе лет?

— А что? — насторожилась Наина, чувствуя какой-то подвох.

— Ну, как что: во-первых, выпивка с несовершеннолетними карается по закону, а во-вторых, комендантский час. Его нарушение, так же влечёт за собой неприятности.

— Двадцать семь.

— Порядок! Формальности соблюдены, хоть мы и хрен знает, в каком мире. А ты мне в дочери годишься, так что не выйдет из меня: ни пастуха, ни героя, надеюсь, что и старца полоумного — не выйдет.