За бетонным забором не то чтобы скрывались коробки еще не старых, но уже потерявших прежний лоск зданий. Какой тут лоск, если в половине оконных проемов не хватало стекол? В урбанистический пейзаж вклинивались две огромные стальные конструкции – эдакие цилиндры, на которые насадили по покатому конусу, а сверху еще приладили ржавые железные фермы. Правее цилиндроконусов, меряясь высотой, вздыбились труба и водонапорная башня. Интересно, для чего они здесь? А вот штанга ветряка с длинными лопастями как бы намекала, что с электричеством на территории проблем нет…

Я всерьез подумывал штурмовать забор нахрапом, но до этого дело не дошло, потому что Милена заметила небольшое строеньице, которое вполне могло быть проходной для рабочих. Туда-то мы и направились перебежками от куста к кусту.

Не добежав метров двадцать, залегли в траве, чтобы осмотреться.

Отсюда проходная выглядела безжизненно. Стеклянные стены разбиты, осколки на полу и на асфальте перед входом, острые сколы из стальных рам торчат, точно клыки хищного зверя из пораженных некрозом челюстей.

– Давай помалу вперед, любимая!..

Вблизи вид не улучшился, разве что безжизненность стала не такой уж безнадежной. Над крышей проходной пролетела вечерница или, быть может, порхнул подковонос, я слабо разбираюсь в летучих мышах. Между ног у Милены шмыгнуло что-то некрупное, зубастое и сухопутное. Достав из сидора фонарь, я посветил внутрь проходной. Вертушка проржавела. С деревянного загончика для вохры сорваны пластиковые панели, а само дерево набухло от влаги заливающихся в сооружение дождей, обросло трутовиками. Виднелась спинка офисного кресла, на котором в прошлом насиживали геморрой охранники, а теперь на гнилой ткани обивки нашло пристанище зеленое пятно мха.

Обстановка толсто намекала, что проходная давно заброшена, и как бы уговаривала: иди, Край, бери женушку под локоток и топай себе через эту мирную в своей загробной жизни проходную, пусть скрипнет вам вслед вертушка, пусть зацепишь ты ногой гриб да сломаешь, никто не обидится. Тут спокойно. Тут можно.

Но я не верил этому подкупающему спокойствию ни на грош.

И крохотный прибор, висевший у меня на груди, точно кулон, бижутерия из дешевого ларька, легонько так, едва ощутимо завибрировал и самую малость нагрелся.

– Милена, оставайся снаружи, – шепнул я жене и шагнул в пределы проходной.

«Камень» вмиг раскалился так, что стало больно. Чтобы остудить его и спасти себя от ожога, – и не только от ожога! – я отпрыгнул назад.

Пробыл я под крышей заброшенного строеньица долю секунды всего, но успел рассмотреть то, чего не увидел бы снаружи. Внутри все было тщательно обставлено – или лучше сказать «заминировано»? – приборами. С десяток разных устройств, из которых я опознал только «кондер», лежали и облепили стены так, что их невозможно было увидеть, не попав в зону поражения.

Если б не «камень», я наверняка повел бы Милену на территорию комплекса кратчайшим путем – то есть через проходную, напичканную смертельно опасными для людей ловушками.

– Что там, Макс? – спросила жена.

– Могила для дураков.

– Хорошо, что мы умные, – печально пошутила Милена.

Мы убрались подальше от забора. Если периметр комплекса хоть как-то охраняется – грабителей было всего трое, их слишком мало, чтобы организовать нормальное наблюдение, – не следует давать шанс нас засечь. Хотя, быть может, враг нас вычислил и просто ждет подходящего момента, чтобы взять тепленькими. Из-за моей паранойи, рискуя в темноте подвернуть ногу и выколоть ветками глаза – я не включал фонарь, – мы с полчаса крались по лесополосе в отдалении от комплекса. Меньше всего мне хотелось засветиться – буквально! – теперь, когда мы так близко от похищенного общака.

Я надеялся обнаружить дыру в заборе. Разве бывают заборы промышленных объектов без лазеек, заботливо сделанных теми, кому есть что вынести наружу? До нынешней ночи я считал, что таких заборов не бывает в принципе, согласно закону природы, пока что не открытому учеными. Однако уверенность моя пошатнулась…

Под ногой что-то пискнуло. Опять некрупное, зубастое и сухопутное! Я случайно наступил на него, а оно, нет чтобы цапнуть, ломанулось прочь – да прямо к забору. Мама моя родная, да тут, в лесополосе, таких тварей было не счесть! Посадка просто кишела этими грызунами примерно вдвое крупнее крысы и с выпирающими из пасти клыками, увидев которые амурский тигр сдох бы от зависти. И все эти твари двигались в одном направлении – к забору!

Это знак, понял я.

– Милена, давай за ними!

Моя обожаемая блондинка крыс не боялась. Она даже подкармливала тех серых сволочей, что без спросу шастали по нашей квартире. У меня тоже нет земмифобии. Но уж больно много зубастых сухопутных собралось на относительно небольшой площади земной поверхности. В таком количестве меня напрягали бы даже крохотные пушистые крольчата, что уж говорить о мутантах Полигона – эти тупо массой задавят, если им вдруг захочется.

Но ведь пока не задавили. Мало того, они даже помогут нам перебраться через забор. Точнее – под забором. Крысы-мутанты, оказывается, сделали под бетонной плитой солидного диаметра подкоп. Им зачем-то понадобилось проникнуть на территорию комплекса. Медом там намазано, что ли? А диаметр немаленький потому, что шмыгать согласно очереди, по одной, для них не вариант, слишком долго, потому как зверьков у забора собралось ну очень много, и новые постоянно прибывали. А раз так – вот вам нора с пропускной способностью в несколько десятков крыс в секунду.