Карта в меню не добавилась. Или это потому, что я ее в руках держу? Я повесил сумку на ремень, карту свернул, нацепил на нее цепочку и убрал в сумку. Снова открыл меню.

С появлением ремня и сумки там стало раза в два больше слотов. В одном было изображение свитка с пояснением:

Древняя карта саламандр. Класс: уникальная.

И все? Ни черта ж не понять! Я покачал головой. Пора привыкнуть, что тут с тобой никто не носится, не подсовывает услужливые напоминалки, пояснялки и разжевывалки. На разрабов надейся, а сам не плошай. Да и кто они, разрабы, вдруг вообще инопланетяне?

Из осоки снова донеслось ржание. На всякий случай повторно обыскав тела и не найдя больше ничего интересного, я посмотрел на одинокую гору. Итак: все дороги ведут в Зап. Надо попробовать изловить коня – и в путь.

Это была не гора. Чем ближе я подъезжал, тем лучше видел – слишком уж она необычная. Или в Мегалоне все горы такие? Верхушка тонкая и будто смятая, под ней отвесные склоны, которые постепенно становятся все более пологими. Да и цвет желто-коричневый… Гора напоминала гигантский, как трехсотэтажный небоскреб, термитник.

Мы с Конягой ехали душа в душу. Наверное, на симуляцию его лошадиного сознания была выделена крошечная часть системной мощности вирт-мира – он почти сразу забыл о тех шлепках. Когда бар манны наполнился синим, я стал тренировать «темное зрение». Поскольку других кандидатов не было, объектом служил Коняга. Судя по всему, настроившись на кого-то, можно достаточно далеко выпускать его из поля зрения (расстояние наверняка зависело от уровня умения), продолжая видеть его глазами.

К седлу была пристегнута фляга с сильно разбавленным кисловатым вином и перетянутый ремешком сверток, где оказалась краюха черствого хлеба, пузатый огурец непривычной формы да ломоть вяленого мяса. Я утолил жажду и поел.

Луг сменился степью с куцей травой и островками зарослей тут и там. Гора приближалась. Я уже собрался посильнее стукнуть пятками в бока Коняги, чтобы вскачь преодолеть оставшееся расстояние, когда увидел стелящийся над степью шлейф пыли.

Впереди наперерез мне мчались четыре запряженные низкорослыми лошадками повозки с беловолосыми людьми. Их с громким гиканьем нагоняли конники, облаченные в черное и красное.

Я привстал на стременах. Ввязываться в неведомую разборку неблагоразумно – слишком плохо пока что знаю местный расклад сил. Вернее, совсем не знаю. Одно ясно: красно-черные преследуют блондинов и вот-вот нагонят. Причем двигаются они так, что увидят меня, даже если я остановлюсь. Остается либо развернуть Конягу и скакать назад, чтобы оказаться подальше в момент столкновения, либо… ну да – спрятаться вон за одиноким каменистым холмом, что между мною и дорогой.

Повозки как раз исчезли за ним. Я прикинул, что с вершины холма будет хорошо видно место, где всадники их догонят, и ударил Конягу пятками в бока, поворачивая к возвышенности.

Покрепче привязав повод к зарослям колючек у подножия, стал взбираться на холм. С другой стороны донеслось ржание и приглушенные крики. Ну вот, догнали! Вершину образовывали две булыги, между ними была уютная сумрачная расселина. Устроившись в ней, я выглянул.

Телеги остановились, конники окружили их. Большинство светловолосых попряталось под телегами. Два мула, запряженные в переднюю повозку, были мертвы, туши их напоминали подушечки для иголок. Преследователи скакали вокруг повозок, стрелы и арбалетные болты посвистывали в воздухе. Передняя повозка уже пылала, на третьей тоже занимался огонь.

Среди всадников выделялся великан, весь в красном, на огромной белой кобыле. Издав громовой клич, он воздел над головой кривую саблю невероятных размеров и рванул к последней телеге, сопровождаемый двумя конниками.

Я привстал, вглядываясь. В повозке оставалась женщина, не испугавшаяся стрел и не спрятавшаяся между колес. Вдруг от нее в сторону красного великана ударила струя морозного, сверкающего ледяными искрами пара. Она клинком рассекла воздух, но великан ушел от магической атаки, резко повернув здоровенного скакуна. А вот мчащиеся следом подручные не успели, миг – и струя опала, превратив конников в белые статуи. Они взорвались снежными облаками, опустились на землю мельчайшими осколками, усеяв ее белым.

Великан вновь занес свою огромную саблю. Одновременно немного впереди полыхнул бордовый взрыв, и из разверзшейся земли возникло… существо.

Ярко-красное, покрытое алыми полосами, оно напоминало помесь тигра и дракона. У пета была тигриная, то есть мохнатая и усатая, но удлиненная, с мощной драконьей челюстью, морда. Багровые перепончатые крылья торчали из гибких боков, длинный хвост был украшен острым гребнем. Будто язык пламени, дракотигр метнулся к телеге. Перемахнул ее, сбив с ног женщину, и прыгнул к следующей повозке. Сунулся между колес. Сквозь ржание и треск огня донеслись вопли ужаса, из-под повозки брызнула кровь.

Красный всадник был уже возле задней телеги. Гигантская сабля опустилась на женщину-колдунью.

Тут мне в голову вдруг пришла шальная мысль – и я мысленно потянулся к великану, активируя темное зрение. Возник обрамленный темной полоской прямоугольник, и вихрь чужой жизни захватил меня.

Полукровки-вайраны в страхе кричат под телегами. Зарубив старую ведьму, поворачиваю кобылу. Где Миа Чиа? Вот она! Из-под задней телеги смотрят синие глаза. Бросаю саблю в ножны, нагибаюсь и выдергиваю принцессу из-под повозки. Одета в мужской костюм, волосы – белое серебро – короткие, как у мальчишки. Тонкие черные брови, пронзительно-голубые глаза. Хозяину понравится. Миа Чиа пытается вцепиться коготками в мое лицо – mother fucker, hot girl! Бью наотмашь. Не по лицу, чтоб не попортить фарфоровое личико, а сбоку, в висок.