Я тебе так скажу — сделаете все правильно — и награда будет более чем щедрой!.. Куда более щедрой, чем позволяют мои возможности… Но и в случае провала… — молитесь чтобы полк скорее оказался на Зарданской пустоши. Ты меня понял?… Тогда иди.

После такого разговора, Ренки уже не мог отказаться от выполнения этого задания. Тут уже неважно — лежит у тебя к нему душа, или нет. И дело даже не в том, что нельзя подводить товарищей, по уши увязших в этой авантюре. — Судя по намекам полковника — тут явно было дело государственной важности, а Кодекс Чести благородных оу учил, что ради столь великих целей, можно пожертвовать всем… даже тем что стоит на одну ступеньку выше жизни, и всего лишь на ступеньку ниже Верности Вождю!

Даже среди ночи, на вскидку — Ренки мог бы привести десяток примеров из ставших каноническими баллад… В конце концов, если бы оу не ставили Верность Вождю во главу угла своих взаимоотношений с миром — они бы скорее всего уже давным-давно бы выродились не пойми во что…

Да. Ренки был отнюдь не в восторге от роли шпиона, которую ему навязали, но он взялся ее исполнять со всей возможной старательностью и решительностью.

И как обычно — не обошлось без помощи и советов Готора.

… Все-таки для Ренки, этот человек, несмотря на уже довольно продолжительное знакомство, продолжал оставаться загадкой. — Подчас самые банальные и естественные вещи, вызывали у него насмешку, а то и раздражение и злость. А в следующий момент, он совершенно спокойно говорил о вещах от которых Ренки едва ли не на стенку лез от возмущения или брезгливости.

… Почему-то предписанное богами разделение людей на благородных и низких, вызывало у него либо насмешливую улыбку, а подчас и явное отторжение. Но в то же время некоторая… моральная нечистоплотность, которая неизбежно была сопряжена с действиями «общества» — кажется вовсе не вызвала у него никаких отрицательных эмоций.

… При иных обстоятельствах Ренки бы мог даже счесть Готора человеком не благородного происхождения. Ибо и сам Готор не больно-то на нем настаивал, а то и вовсе пытался скрыть его… Тщетно… — Во всем облике и поведении этого человека было что-то…, что даже полковника заставляло чувствовать в Готоре равного себе, и даже более того.

… Вот именно — «более того»! Подчас Ренки казалось что в глазах смотрящего на окружающих приятеля, читалось что-то такое… — Будто бы естествоиспытатель наблюдает за возней муравьишек, или некий бог, спустился на землю, чтобы ради забавы вкусить простой людской жизни. Будто бы он знает что-то такое… на тысячи лет вперед и назад. Видит сквозь землю, и читает в душах людей проще чем в книжных страницах…

… Будто бы живет по нормам и законам какой-то своей собственной морали, не завися от мнения и предрассудков других людей. — Говорят даже короли не могут позволить себе подобного… А вот Готор мог.

Вот и в этот раз например. — приятель с такой легкостью и естественностью прочитал ему лекцию о шпионаже, что в процессе Ренки почти поверил что это достойное и несомненно увлекательное развлечение благородного человека, а не падение в бездну бесчестия.

А все эти тонкости и хитрости — как незаметно следить за человеком… Как проверять не следят ли за тобой. На что надо обращать внимание, и как втираться в доверие. Как, словно бы исподволь расспрашивать человека, маскируя истинно интересующие тебя цели, за словесной шелухой. — Обо всем этом Готор говорил так, будто сам долго учился быть шпионом и даже не пытается скрывать это.

… Как после этого всего относиться к другу??? Особенно если рефреном ко всем советам и объяснениям следовало — «Главное не рискуй, твоя жизнь нам важнее всех тайн королевства!».

Но если моральные проблемы доставляли Ренки определенные трудности — то с реализацией намеченного плана, проблем не возникало. — Двери богатых домов открывались перед ним стремительнее, чем бутылки вина в компании безнадежных пьяньчужек.

— Ну сам подумай. — Объяснил ему эту странность Готор. — Городишко этот тихий, захолустный и безумно скучный. — Тут народ еще вовсю обсуждает дерево, в которое десять лет назад молния попала, и белую собаку, шесть лет назад родившую семерых черных щенков, видя во всем этом некие зловещие знамения и предсказания.

Тут все друг друга знают с младенчества и до смерти. Ничего нового, жизнь скучна и размеренна… А тут вдруг ты! — Личность невероятно романтичная и загадочная. — Благородный, попавший на каторгу, а потом, благодаря своим невероятным подвигам, поднявшийся столь высоко.

… Откуда знают про каторгу? — А ты что, всерьез думал что это удастся скрыть? — Весь полк об этом знает, и болтает не стесняясь. Так что стоит налить любому солдатику кружечку, да задать правильные вопросы — и данный факт мгновенно всплывет в разговоре.

Другое дело — как подать этот факт! Ведь даже из нашей солдатни, никто толком не знает за что ты на каторгу попал. Кто-то болтает про невероятные злодейства (ты вроде как младенцев ел, и невинных девушек тыщами соблазнял), а кто-то намекает на козни врагов, родовую месть и прочую чушь… Я знаешь ли, даже слышал версию, что тебя посадили за занятия колдовством. Мол ты и кредонцев не порохом взрывал, а своей магией.

… Почему «ты взрывал»? — Так я же в теньке держусь, а ты у нас на солнышке, со всех сторон виден… Вот про тебя сказки и выдумывают.