Интересен и еще один аспект, связанный с конкретными функциями повозок и их символическим значением. Большинство археологов склонно выделять захоронения с повозками (и заменяющими их колесами или черепами и ногами запряжных животных) из общей массы погребальных памятников, так как видят в них погребения родовой знати. Повозками, по их мнению, сопровождались только представители военно-родовой верхушки или жрецы.

Однако говорить о каких-либо принципиальных отличиях указанных погребений от общей массы памятников вряд ли возможно. Они не выделяются ни богатством и количеством инвентаря, ни особыми конструктивными отличиями. Показательно также, что половина из них вообще не содержала каких-либо находок, а в остальных были обнаружены немногочисленные и стандартные изделия. Мнение, что повозки сопровождали захоронения вождей, не подтверждается рядом антропологических определений: они перекрывали как мужские, так и женские и даже детские погребения. Практически невозможно представить, чтобы женщина принадлежала к сословию «вождей и военной верхушки» в патриархальном обществе.

Полученные данные позволяют объяснить появление повозок в курганах не столько социальными, сколько экономическими причинами. В настоящее время можно утверждать, что потребность в транспорте и уровень его развития определяются внутренними факторами, в первую очередь степенью развития экономики того общества, которое стало испытывать насущную потребность в подобном транспорте. Стратиграфические наблюдения позволяют связать его широкое распространение в основном с ямными племенами. Согласно одной из гипотез, в раннем бронзовом веке произошло зарождение символа «погребение-повозка», цель которого достигалась использованием реальных атрибутов: помещением колес или повозок в погребальную камеру. Указанная категория находок в первую очередь символизирует освоение степных пространств и отражает основной вид экономики обитателей степей. С другой стороны, она является уникальным источником для реконструкции идеологических представлений древнейших скотоводческих племен.

Судя по обнаруженным фрагментам, повозки имели массивную форму и вполне могли заменять кочевнику дом. Тащить их был в состоянии лишь крупный рогатый скот — быки или волы, кости которых изредка можно встретить в захоронениях. Но первые скотоводы знали и других животных, с помощью которых осваивали дикую степь. Видимо, их очень ценили, поэтому их кости почти не встречаются в скотоводческих памятниках. Наряду с чисто практическими целями, эти животные, вероятно, играли и важную ритуальную роль. Ради этого иногда традиционные детали погребального обряда не только изменялись, но и творчески дополнялись. При этом одновременно достигались различные цели, о чем свидетельствует одна наша показательная и крайне редкая находка.

После месяца прекрасной погоды завершилось «бабье лето» и началась полоса дождей. Сразу резко похолодало. Но раскопки кургана к этому времени были почти завершены: осталось исследовать лишь одно захоронение и отправить все находки в университет. Это последнее открытое нами погребение было совершено в эпоху средней бронзы и относилось к так называемой катакомбной культуре. Начавшиеся дожди не позволили окончательно зачистить погребальную камеру, поэтому мы ждали лишь первого улучшения погоды, чтобы окончательно завершить работы.

Само же погребение было на удивление необычным. Оно находилось в катакомбе, частично засыпанной грунтом еще в древности. В верхней части входного колодца удалось зафиксировать небольшое кострище, от которого сохранились древесные угли, зола и несколько обожженных галек. Неожиданным оказалось то, что сама катакомба была в древности заполнена слоем речного ила, под которым находился слой меловой подсыпки с добавлением темно-красной охры, а ниже — еще один слой чистой глины и чернозема. Эта конструкция была самым тщательным образом утрамбована. Поверх нее, в 60 сантиметрах ото дна, лежал совершенно целый скелет коня. Все его кости находились в анатомическом порядке, что свидетельствовало о том, что здесь была помещена целая туша — уникальный случай для памятников региона! Конь лежал на тростниковой циновке, а его зубы оказались подкрашены красной охрой.

Сложное заполнение катакомбы, перекрытое конем, скрывало редкое парное захоронение. Оно представляло собой ритуальное расчленение двоих взрослых людей. Во время погребального обряда у них были отсечены головы, а также лучевые и берцовые кости. Затем длинные кости были сложены вдоль оси ямы на другие части скелета, а череп одного из погребенных был положен в его ногах. Все дно ямы оказалось застеленным плотной войлочной тканью, от которой сохранился характерный тлен. Несмотря на то что черепа не были окрашены, красная охра покрывала таз, грудную клетку и ступни костяков. На дне также хорошо сохранилась обильная посыпка алой охрой. Возле одного из черепов на дне имелась меловая подмазка круглой формы, на которой лежали три расположенных в одну линию кусочка алой охры.

Таким образом, еще до окончательной зачистки выяснилось, что оба костяка были намеренно расчленены и законсервированы под мощным слоем комбинированной грунтовой подсыпки. Вряд ли отмеченная последовательность заполнения случайна; скорее всего, она связана с определенными погребальными обрядами. Уникальным являлась не только сложность и продуманность конструкции, но и тот факт, что поверх нее находился полный скелет коня. Это было впервые отмечено для аналогичных памятников и могло иметь несколько объяснений. Но мы не торопились с выводами до завершения работ…

В последний день октября выглянуло солнце и через несколько часов поле почти просохло. С утра к нам заехали коллеги из соседней экспедиции, и все вместе мы отправились на курган. Гости были настроены скептически. Осмотрев почти расчищенную катакомбу, они высказались однозначно: «Здесь ничего уже не будет!» Пожелав нам на всякий случай успеха, они вскоре уехали, а мы спустились в сырую яму. Чтобы закончить работу, требовалось не более часа. Но вскоре мы вспомнили, что это был не только последний день месяца, но и последний день раскопок!