— У «Вистемакс» был непростой год, — объяснила я Барри, — Они развеяли оппозицию в прах. — я пододвинула Роджеру пепельницу. — Вы, вероятно, довольны Натаном?

Крик с порога не дал Роджеру ответить. Лукас в своей пижаме с мишками переминался с одной ноги на другую.

— Я не могу заснуть!

Розовое пятно от подушки на щеке свидетельствовало об обратном. Натан обернулся:

— Люк! — он улыбнулся и Лукас бросился к нему, раскинув руки. Натан отодвинул свой стул, подхватил его и усадил к себе на колени. — Что ты здесь делаешь, непоседа?

— Да, я непоседа, — согласился Лукас и прижался к плечу отца.

Похоже, он собирался провести весь вечер с нами и, судя по тому, как Натан держал его, это было вполне возможно. Стук вилок и ножей аккомпанировал высокому голосу Лукаса и мягко отвечавшему ему Натану. Эта сцена не была включена в расписание на холодильнике. Мой взгляд скользнул к Роджеру, который наблюдал за этой сценой с холодным любопытством. Вот откуда дует ветер, думал он. Вот как человек теряет безжалостную хватку.

Гизелла коснулась розовой щеки Лукаса:

— Мы тебя разбудили?

Лукас улыбнулся ей, и я поднялась на ноги.

— Пойдем, Лукас.

Но Лукас не собирался двигаться с места. Я нагнулась и подхватила его.

— Не хочу в кровать, не хочу, — завопил он.

Я пошептала ему на ухо и Лукас перешел на визг:

— Мамочка, не бей меня.

— Минти! — Натан бросил салфетку, вскочил на ноги и вырвал у меня Лукаса. — Я разберусь.

Они с Лукасом исчезли наверху и мы услышали смех Лукаса. Мои щеки пылали, и мы с Роджером обменялись долгим взглядом.

— Натан отличный отец, — прокомментировал он.

— Ну, не совсем, — сказала я. — Только когда совсем не думает о работе. — я перешла к делу. — Планируете ли вы серьезные изменения в этом году? Новые проекты?

— К сожалению, даже если и планировали, я бы не мог об этом говорить, Минти.

Роджер наслаждался своими коммерческими тайнами.

— Понимаю, Роджер.

Тогда я предложила Барри обсудить один из последних успехов «Парадокс Продакшн». Когда немного взъерошенный Натан спустился к столу, я поднялась (10.45 — подать кофе) и пригласила перейти в гостиную.

Пейдж поморщилась. Мы с ней обсуждали, следует ли пить кофе за столом или в гостиной. Я колебалась. Пейдж утверждала, что это даст гостям возможность к отступлению, если им станет скучно. Я сухо ответила, что скучать им не придется.

— Ayez putie de moi, [5] — умоляла Пейдж, которая иногда вспоминала свое международное прошлое. — Я нетранспортабельна. Я бы предпочла поскучать за столом. Во всяком случае, под столешницей никто не разглядит моего варикоза.

Я пожертвовала Пейдж.

Я показывала Гизелле ванную комнату для гостей, рай из сияющих белизной полотенец, ароматов от Джо Малон и французского мыла в форме русалки.

— Дом выглядит очень красивым, — Гизелла наклонилась вперед, чтобы взглянуть в зеркало. Ее голос был теплым и мягким, и у меня появилось ощущение, что она про себя отметила мою кандидатуру на более серьезное знакомство.

Я поправила уголок полотенца.

— Потребовалось немного времени и кое-какие способности к убеждению. Натан не очень склонен к переменам… — я запнулась, не разумно было рассказывать это жене босса моего мужа, — В вопросах выбора цвета стен.

— Ох уж эти мужчины! — Гизелла поправила волосы. Она была слишком умна, чтобы попасть в мужскую ловушку. — Натан выглядит немного усталым. — ее холеные пальцы продолжали расправлять пряди. — он хорошо себя чувствует?

— Он подхватил простуду от близнецов. Мужчины тяжелее переносят грипп, чем женщины.

Она немного повернула голову, рассматривая прическу в профиль.

— И все-таки он выглядит немного потертым.

Когда-то я сама была стройной сияющей двадцатидевятилетней женщиной. Я покосилась на свою грудь.

— А мы все нет?

Гизелла взяла мыло-русалку.

— Очаровательно. — она вернула его обратно на блюдце. — Кэролайн действительно не стоит носить эти бархатные обручи для волос. И… платье, конечно, прекрасное, но мне кажется, синий не ее цвет. — очаровательной и легкой улыбкой Гизелла смягчила критику. Она наклонила голову набок и задумчиво вздохнула. — Бывает нелегко быть второй женой… или третьей.

— Это было так ужасно?

Гизелла поискала помаду в своей крошечной вечерней сумочке и достала ее.