Голос и взгляд короля смягчились, для Иден это было знаком того, что король заботится о крестоносцах как о своих братьях и любит их с поистине христианским милосердием.

— Я буду продолжать поиски, — сказала она, чувствуя, что он поймет и оценит ее усилия, — до тех пор, пока я не буду знать,что произошло со Стефаном де ля Фалезом.

— С вашего позволения, мой король, — Тристан де Жарнак подал голос со скамьи, на которой он удобно расположился, опершись спиной о стену. Ричард повернулся к нему.

— Когда эта леди покинет с нами Сицилию, мы будем полностью отвечать за ее благополучие. Если она собирается просто прислуживать принцессе, одновременно занимаясь своими семейными делами, то все будет в порядке, но если же она в поисках своего пропавшего мужа станет подвергать себя риску, выходя за рубежи, как мы тогда сможем гарантировать ее безопасность? — Он повернулся к Иден, которая напряженно смотрела на него широко открытыми глазами. — Города Святой Земли охвачены войной, там не счесть болезней и опасностей, смерть подстерегает за каждым углом. Если вы прибудете туда из своей благопристойной провинции без надлежащей охраны, то я и гроша ломаного не дам за вашу безопасность, даже среди наших христианских солдат, ведь некоторые по году не видели хорошеньких женщин. — Дамы протестующе зашумели, одна лишь королева Элеонора молча улыбалась. — Возможно даже, что, по несчастной случайности, вы попадете в руки сарацин, — можете легко себе представить, какова тогда будет ваша участь...

— Гораздо легче, чем вы можете предположить! — горько воскликнула Иден. — Моя собственная безопасность не самое главное для меня, иначе, как вы, очевидно, понимаете, меня бы здесь не было. Я также не собираюсь становиться обузой для ваших христианских рыцарей — только буду задавать им вопросы. Не кажется ли вам, что это можно осуществить, не принося себя в жертву тем дьяволам, о которых вы столь рыцарственно предупреждаете? — Уязвленная его спокойной убежденностью, она была слишком потрясена, чтобы выбирать выражения.

Де Жарнак запнулся, явно пораженный ее вспышкой. Затем он медленно улыбнулся.

— Увы, миледи, на это могу ответить вам только одно: я так не думаю. — В его голосе слышалось искреннее сожаление. — Пусть другие задают за вас ваши вопросы, те, кто сможет пойти туда, куда для вас путь заказан. Это, может быть, не самый быстрый способ, но зато самый надежный.

Он обернулся к королю Ричарду. Тот энергично кивнул:

— Де Жарнак, как всегда, прав.

— У меня есть что сказать по этому поводу! — Прежде чем король успел открыть рот, королева Элеонора завладела всеобщим вниманием. — Это следующее. Я привезла эту леди с собой, предполагая, что ей окажут здесь всю необходимую помощь в розыске ее мужа. На это есть причины, которые я разъясню вам, сын мой, когда мы останемся наедине. Сейчас достаточно сказать, что я дала ей свое слово. Вы хотели бы, чтобы я нарушила обещание?

Король раздраженно махнул рукой, неожиданно почувствовав себя уставшим:

— Хорошо, хорошо! Там будет видно. Миледи Иден, вы можете оставаться в свите принцессы сколько пожелаете. Мы посмотрим, что можно будет предпринять по вашему делу, когда разузнаем получше, с чего следует начать. Теперь, madame mere, есть несколько вопросов, требующих нашего внимания. Де Жарнак, останьтесь, я хочу вместе с вами посмотреть карту.

Наконец все были отпущены и разошлись: рыцари — заниматься делами, а леди — отдыхать. Беренгария присоединилась к другим дамам в первый раз после того, как они высадились в Мессине.

Пока они шли, чтобы взять плащи и затем немного прогуляться вне стен Мэйтгрифона, Матильда мечтательно проговорила:

— Я думаю, что не встречала прежде такого привлекательного мужчину, как шевалье де Жарнак. Какой огонь в глазах! А рот! Он как... железо, — закончила она восхищенно.

— И все же, это не совсем так, — неожиданно отозвалась Алис. — В нем есть какая-то мягкость... — Легкий румянец проступил на ее бледных щеках.

— Я думаю, ты не отказалась бы сама выяснить, насколько мягкими могут быть его губы, — поддразнила ее Беренгария, которой хотелось, чтобы все вокруг влюблялись.

— Вы не должны говорить такие вещи! Я имела в виду только внешность... — Однако теперь на ее щечках расцвели красные розы.

Что до меня, я не увидела в шевалье какой-то особой красоты, — заметила Иден. Это не совсем соответствовало действительности, но в настоящий момент ей не хотелось говорить правду. Она все еще переживала из-за непрошеного вмешательства в ее дело, к которому рыцарь не имел никакого отношения.

— Дорогая, ты, верно, ослепла, — решила Беренгария.

— Он думал прежде всего о твоей безопасности, Иден, — предположила Алис, чувствуя, что именно могло расстроить Иден. И потом медленно добавила: — Мне кажется, в его словах немало здравого смысла. Может быть, тебе следует прислушаться к ним.

— Да вы все явно помешались! — сердито ответила Иден. Сверкнув глазами на предательницу Алис, она, войдя в светлицу, тут же схватила свой плащ и поспешила вниз по крутой лестнице. Она прогуляется одна. Воздух будет гораздо слаще, если каждый неразборчивый ветерок не станет доносить до нее дифирамбы Тристану де Жарнаку.

Он заставил ее думать о вещах, вспоминать о которых она не хотела. Она не простит ему этого, так же, как не простит отвратительного вмешательства в ее разговор с королем.