— Я все понял, Джо. Спасибо за глупый совет. — Я встал и протянул ему руку. — Ты уверен, что тебе не нужен помощник?

— Нет, мистер Помоги Тебе Бог. — Он пошарил рукой под прилавком и протянул мне визитку с помятыми уголками. — Когда вернетесь в Москву, напишите мне письмо или открытку.

— Вот уж не думал, что ты, Джо, сентиментален.

Он снисходительно похлопал меня по плечу.

— А вот я так и знал, что вы наивны, как маленький ребенок. В вашу иронию вы прячетесь, как моллюск в раковину. Почему вы думаете, что вас все должны любить или наоборот ненавидеть?

— Да ты настоящий профессор психиатрии. Ладно, сдаюсь. Зачем тебе мое письмо?

— У меня сто двадцать три корреспондента во всех точках земного шара. Вы будете сто двадцать четвертым. К тому же Россия — удивительная страна. Акулий Плавник лопнет от зависти, когда узнает, что у меня есть марка с почтовым штемпелем России. Всего два слова, мистер, и ваша подпись.

Я пожал плечами.

— Я думал, марки собирают только дети. Что-то я не пойму тебя, Джо.

— И не надо. Мы и не должны понимать друг друга. Потому что Бог создал нас всех разными. Из этого, мистер, не надо делать трагедии.

Я молча направился к двери.

— Мистер Баунти! — окликнул он меня. — Погодите минутку!

Я слышал за своей спиной его шаги. Я смотрел в океанскую даль и размышлял над последней фразой этого бармена-философа.

На самом деле, зачем делать из собственной жизни трагедию? А что если попробовать сменить жанр?

Он положил руку мне на плечо. Я обернулся.

— Вы здесь не приживетесь. — У него были серьезные и даже печальные глаза. — Я вам очень не советую здесь оставаться.

— А я и не собираюсь, Джо. Откуда ты это взял? Не забывай заглядывать в свой почтовый ящик.

На даме было платье цвета вареного омара, ее тяжелые веки напоминали мякоть перезревшей папайи. Мне захотелось положить ей голову на грудь и всхлипнуть. Я взял в баре два кофейных рома и сел рядом с ней на диван.

— Меня зовут Дик, — сказал я, с трудом ворочая тяжелым языком. — Тебе нравится имя Дик?

Дама окинула меня оценивающим взглядом. Кажется, я успешно прошел тест на сексапильность — ее губы расплылись в широкой улыбке.

— Давада. Можешь называть меня Ди. Я тоже буду звать тебя Ди.

Мы чокнулись стаканами с ромом и выпили за нашу взаимную любовь.

— Почему ты разрешаешь своей дочке гулять одной? — спросила Ди, провожая заинтересованным взглядом двух длинноволосых парней в шотландских юбочках, которые шли в обнимку.

— Она сбегает, стоит мне заснуть.

— Потому что она выросла без матери. Послушай, может, нам стоит пожениться?

Ди повернула ко мне голову, увенчанную сложным сооружением из косичек разных цветов и размеров и внимательно посмотрела мне в глаза.

— Превосходная идея! — Я хлопнул ее по жирному плечу. — Сейчас найду Полину и сообщу ей о нашем решении.

Я попытался встать, но Ди крепко схватила меня за пояс и заставила остаться на диване.

— Я наблюдала за ней несколько часов. Наблюдала и размышляла.

— Да? И что? — Я был весь внимание.

— Вы с ней не пара. Она должна найти себе другого папочку.

Я задумчиво почесал затылок и велел проходившему мимо официанту принести два шерри.

— Собственно говоря, она мне не родная дочка. Ее отец, который приходится мне другом, поручил присмотреть за ней. Чтоб она не больно шалила.

Ди достала из сумки пузырек в виде торса обнаженной женщины и, громко хихикнув, обрызгала меня с ног до головы приторно пряной туалетной водой.

— У меня она не будет шалить. Я сделаю из нее пай-девочку. Ди любит пай-девочек.

Официант поставил перед нами две рюмки с шерри. Я взял одну и медленно вылил ее за пазуху Ди. Она даже не шелохнулась. Вторую я вылил в подол ее шелкового платья.

— Ненавижу лесбиянок, — сказал я, облизывая сладкий край рюмки. — Меня изнасиловала лесбиянка.

— Бедный мальчик. — Ди обняла меня за шею и прижала мой лоб к своей теплой липкой груди. — Ди тебя утешит. Ди любит утешать красивых мальчиков.

— Ты бисексуалка? Кого ты любишь больше: мальчиков или девочек?

Она все крепче прижимала к своей груди мой лоб. Потом мы каким-то образом очутились на полу под стеклянным столиком. Платье Ди задралось до пупка и я увидел ее мускулистые волосатые ноги и большой грязно-бурый фаллос.