«Удивительно, – подумал Никс, – а почему бы этим магам не открыть здесь музей? Ага!»

Вампир-наемник улыбнулся, когда в поле зрения попали очертания широкой винтовой лестницы.

«Вот откуда взялся господин Торк», – Летаврус уже не улыбался, а рассмеялся во весь голос, когда увидел перед собой фрагмент стены, декорированный под витраж, на котором были выставлены на обозрение различные виды холодного оружия.

Глаза умелого воина просто разбегались от большого выбора всевозможных мечей, сабель, рапир и алебард. Безо всяких украшений и дарственных надписей оружие висело на специальных крючках, вбитых в стену, а чтобы рукояти и лезвия не царапались о камень, поверхность стены была отделана синим бархатом, в толстых складках которого оружие смотрелось просто великолепно. Никс также обратил внимание на специальные таблички, искусно сработанные из дерева, покрытого лаком. На каждой из табличек было написано название того оружия, под которым она была установлена.

«Кривая сабля», «Ятаган», «Рапира с удлиненным лезвием для праворукого воина», «Короткий меч», «Длинный меч» – Летаврус мог простоять всю ночь, читая названия атрибутов гладиаторских арен и любуясь шедеврами оружейной коллекции. Такого богатства даже в школе Кантра не было.

И, глядя на оружие, Никс сразу погрустнел, когда вспомнил про свой охотничий нож, утерянный среди большого зала.

Обидно было и то, что, как бы ни был хорош тот или иной предмет коллекции, ни один из них не мог заменить в бою потерянное оружие.

– Не это ли ищешь?

Летаврус узнал голос высокого авантюриста, устроившего ему ловушку.

Руки Никса сами схватили резную рукоятку длинного меча крестоносцев; наемник снова вспомнил про уроки Кантра и, все еще находясь в облике вампира, отдавал предпочтение бою на мечах.

Вампир-наемник резко крутнулся вокруг себя, описывая мечом полукруг, и встал в защитную стойку, слегка приподняв меч и направив его острием в бок.

Широкое лезвие громко чиркнуло о длинный меч, высекая искру.

– Ловко, нечего сказать, – на фоне темного пятна блеснула одинокая белая полоска – противник ухмыльнулся, – такой фокус может проделать каждый алкаш в городских тавернах.

Никс хотел добавить, что вообще-то эти алкаши являются одними из самых лучших наемников юга Лаударума, но серьезность ситуации заставила его деликатно промолчать. Только рука молниеносным движением успела подхватить почти упавший на пол нож.

– Превосходно, – человек-тень слегка заколыхался, а потом за его спиной чиркнул металл.

Удар последовал неожиданно. Даже такой боец, как Никс Летаврус, оценил мастерство нападавшего.

Обоюдоострая секира, с лезвиями на обоих концах древка, потрясала своими габаритами.

Летаврусу удалось только в самый последний момент скрестить двуручный меч и охотничий нож и тем самым остановить продвижение смертоносной секиры в свою сторону.

Лезвие топора было почти круглым и имело не меньше пятисот миллиметров в радиусе. Острое, как бритва, лезвие топора мерцало в кружившем сумраке зловещим светом. Грозное оружие человека-тени, призванное убивать и внушать страх, своими странными бликами помогало наемнику вовремя блокировать удары врага и избегать прямых попаданий.

За каждым ударом секиры чувствовалась нечеловеческая сила. Летаврусу приходилось напрягать все свое тело, чтобы уверенно противостоять обрушившемуся на него граду ударов. Крепкие мышцы стали твердыми как камень, а тяжелый двуручный меч от своих сорока килограммов не оставил ни следа усталости в руках вампира. Никс поймал себя на мысли, что это уже четвертый раз за одну ночь, когда его второе «я» спасает его от лап смерти.

Лезвия секиры исчезали также внезапно, как и появлялись. Окружавший старый зал мрак ловко прятал движения своего фаворита. Мрак – покрывало ночи, незримо окутывающее города, людей и все королевство Лаударума. Человек-тень и покрывало ночи – они хорошо дополняли друг друга. Это было их празднество. Целого мира ночи и тьмы.

Но это был также и мир Никсалорда Летавруса – наемника Гильдии Воинов из школы Стражей Леса, человека в свете дня, ночного охотника в свете мрака. Изнуряющие тренировки под руководством старого воина не прошли для Никса даром. Руки наемника, сжимавшие оружие, словно жили своей жизнью, подчиняясь воле порхающих в ночном воздухе стальных клинков и трещащего от натуги металла. Никс не мог видеть своего оппонента, но знал, что тот точно выше ростом и шире в плечах – это давало преимущества в силовом бою где-нибудь на открытом месте, но только не в ограниченном пространстве, пусть и достаточно большом. Наемнику удавалось предсказывать удары человека-тени и вовремя подставлять нож или меч, отводя или отбивая удар. Но и человек-тень действовал достаточно однообразно, хотя и быстро – его удары были в основном рубящими, хотя человек-тень и наносил их с неимоверной силой и под невообразимыми углами. Летаврус вращал двуручным мечом и ножом, ослабляя смертоносные удары или отбивая их. Поединок принимал затяжной характер, и Никс почувствовал, что по его лицу струятся капельки влаги – он начинает уставать от бешеной скорости обмена ударами. Каждый блок отдавался во всей руке и плече томительной волной чужой силы. Руки болели от физической нагрузки, но продолжали твердо держать оружие. Лезвие меча и ножа умоляюще трещало, а высекаемые от ударов искры наполняли воздух запахом горелого металла.

– Неплохо, – похвалил наемника человек-тень, когда Никсу удалось в очередной раз отбить двуручным мечом нацеленное в него лезвие секиры.

Летаврус за пару минут узнал почти все приемы и удары, которыми осыпал его оппонент. И вот тут в душе наемника появилась надежда на преодоление непробиваемых наступательных ударов, сыпавшихся со всех сторон.

Но надежды оказались напрасными – что-то мелькнуло в сумраке, и воздух рассек легкий свист; очередной удар под прямым углом слева под ребра явно запаздывал, хотя Никс уже готов был к контрвыпаду.