Даже сейчас она была прекрасна. Глаза. Эти большие бездонные глубины тайн и неземной красоты не могли оставить удалого рыцаря равнодушным.

– Но я любил тебя, – ответил Мальвеус, понимая всю глупость этих слов сейчас.

Шедире засмеялась:

– Ну, конечно! Ты был так в меня влюблен, что бросил меня в той полузамерзшей заставе, стоило только твоему брату напомнить тебе о кодексе Бастиона Духов и дурацком правиле – бросать использованные трофеи на поле боя.

– Потому что Эверхард – король этих земель и один из посланников Бастиона Духов на землях Лаударума, – Акмальди пожалел об этих словах оправдания только тогда, когда уже произнес их.

– Вот поэтому я и хотела лично увидеть твою гордую физиономию, уверенно произносящую эти слова, – победоносно произнесла волшебница.

– Что ж, – Акмальди уже мог опоздать с разрушением ледяной башни, но он понял, что Шедире не была врагом Лаударуму. Скорее она мстила лишь ему одному. – Только вот причем здесь были четыре тысячи его лучших рыцарей? Извини, если хочешь.

– Нет, Мальви, не хочу.

– Мы можем забыть глупые обиды прошлого и начать все заново, – предложил Белый Грифон.

– Нет, дорогой! – Шедире задумалась. – Ты можешь делать, что хочешь, но я уже получила все, что хотела.

– Значит, – Мальвеус похолодел от ужаса охватившей его догадки, – в Лаударуме действительно похоронен свергнутый король мира мертвых?

– Пополнять свое образование никогда не поздно, – изрекла Шедире. – Но теперь тело Драйга слегка уменьшилось в объеме.

– Неужели вы определили место захоронения так точно?

– Именно, дорогой Мальви, именно.

– Прости, но моя жизнь стоит того, чтобы король мертвецов Драйг спал в своей могиле еще тысячи лет, – твердо ответил магистр, направляя в сторону волшебницы свой меч.

Десяток карликов выступили перед своей хозяйкой, держа наготове метательные топоры и короткие мечи с расплюснутыми кончиками лезвий.

– Акми! – Робар, верный собрат по ордену, как нельзя кстати возник в дверном проеме, разрубив массивную дверь. Его метательные кинжалы точно попали в цель, поразив троих защитников магини точно в горло. – Лорд, мы должны поторопиться: Сайрусу может потребоваться наша помощь.

– Сайрус? – Магиня удивилась, что ее магическое чутье не подсказывало местонахождение некоего рыцаря Сайруса.

Магистр своим нутром почувствовал, как внимание Шедире на секунду отвлеклось от его персоны. Для магии время слишком малое, а вот для броска кинжала – вполне хватит.

Мелкий телохранитель магини смог выпрыгнуть как раз в тот миг, когда его хозяйке уже грозила угроза. Острие вошло точно в середину узкого белого лба; карлик, получив смертельное ранение, упал на блестящий пол мертвым.

Робар ударил плечом. Трое карликов тут же были отброшены от грозного воина, и потом в дело вступила магия. Шедире, верная своей природе женщины-чародейки, смогла скрыть от рыцарей истинный облик одного из ее воинов. Повинуясь инстинкту, рыцарь пригнулся, пропуская полупрозрачный клинок у себя над головой и, не дожидаясь, пока враг опомнится, Робар нанес рубящий удар снизу вверх, разрубая тело невидимого бойца от паха до плеча.

Шедире слишком поздно поняла свою ошибку – рыцари уже действовали сообща. А ее некогда ненавистный Мальвеус был не самым опасным противником. Робар раскрыл ее зачарованного воина и смог одним ударом расправиться с ним, а теперь его меч Солнца мог в одно касание перерезать ее горло. Только вот последнее в планы Шедире никак не входило. Робар вообще не фигурировал в ее предполагаемом разговоре с Акмальди. Конечно, магине жаль было терять башню, но жизнь была дороже. Хотя волшебница ламбирдов была не из тех, кто заранее признавал поражение.

Одно лишь заклинание из арсенала магов воздуха – и бравый сержант рыцарей отлетел на пять метров назад.

– Акми! – Робар слишком поздно понял, что дела пошли не так, как они того хотели.

Обстановка вокруг Мальвеуса и Шедире стремительно начала меняться. Белый туман вдруг, откуда ни возьмись, окутал весь зал. Где-то кричал Робар. Акмальди видел, что маневр верного друга привел к смерти какого-то зачарованного монстра, но это его уже не волновало – последний кусочек магической мозаики встал на место, и Мальвеус уже произносил нужное слово заклинания исхода.

Все вокруг задрожало, и раздался оглушительный треск – ледяная башня разрушалась. И у Акмальди еще оставался меч. Меч, который двигался. Двигался в сторону ускользающей Шедире. Слова «прости и прощай» уже слетали с его губ, когда перед острым сверкающим лезвием появилась еще одна пара глаз.

Ребенок!

Робар увидел, как между магиней и Акмальди откуда-то появился маленький мальчик.

Повинуясь сердцу, сержант перехватил свой верный меч и выбросил оружие, точно копье, в полоску лезвия меча магистра.