Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Слабые отсветы догоравшего костра плясали на коже Адели, в ее темных глазах. Кьяра четко осознала, что больше не может сопротивляться, и первой поцеловала ее.

Ее губы были мягкими, сочными и горячими. От ее поцелуев кружилась голова, а по жилам словно расплавленную магму пустили. Ее руки осторожно лежали у Кьяры на талии, так и сжимая бинт. Наемница позволила себе забыть обо всем. Стройное тело в ее руках было таким мягким и одновременно с этим упругим, таким хрупким и в то же время гибким, что хотелось никогда не отпускать ее от себя, прижать к себе так сильно, как только можно было.

Наконец Адель первой оторвалась от нее и отстранилась. Дыхание у девушки сбилось, с губ срывались прерывистые вздохи, глаза стали почти черными. Кьяра могла смотреть только на ее губы, манящие, зовущие, такие сладкие. Тело горело в огне, но сил не было. Не могу же я заняться с ней любовью на поляне под дождем в окружении пяти трупов да еще и с ранами по всему телу?! Что-то подсказывало, что может, но наемница заставила этот голосок утихнуть.

— Подожди… — выдохнула Адель. — У тебя кровь, я перевяжу сначала…

Вместо этого она снова поцеловала Кьяру. Еще несколько минут они не могли оторваться друг от друга. Дворянка стала уверенней. Теперь уже и ее поцелуи были жадными и просящими. В Кьяриной голове мелькнула мысль, что она вполне сейчас согласна истечь кровью, лишь бы ее никто не отрывал от девушки. Кьяра прижала ее к себе, чувствуя тепло ее тела обнаженной кожей. Адель тихонько застонала, когда руки наемницы начали гладить сзади шею, а потом ойкнула и вздрогнула.

— Проклятье! Прости! Я забыла! — Кьяра осторожно убрала руку, пальцы были липкие, все в крови.

— Ага… — выдохнула Адель, пытаясь выровнять дыхание. Глаза у нее были абсолютно шалые. Кьяра улыбнулась:

— Так. Пока мы обе друг друга не убили, надо что-то делать. Завяжи уже этот бинт, и я тебе голову перетяну.

— Хорошо.

Сердце трепыхалось в груди как птица. Кьяра улыбалась. Так она себя не чувствовала уже очень-очень много лет. Давно нужно было это сделать. Что толку сопротивляться, когда весь мир улыбается тебе? Когда в жизни появляется то, ради чего и стоит жить эту жизнь? Какая разница, что будет дальше? Сейчас-то она моя…

Адель затянула бинт, поглядывая на Кьяру из-под пушистых ресниц.

— Не смотри на меня так. Иначе все это плохо кончится, — тон у нее был сурово-лукавый. Кьяра фыркнула.

— Ты первая начала!

Дворянка совсем по-детски показала ей язык, а потом нагнула голову. И ее лицо оказалось на уровне Кьяриной груди. Стараясь не думать об этом, наемница осторожно убрала от раны на затылке Адели спутанные, окровавленные пряди. Рана оказалась совсем маленькой и неглубокой, просто ссадина. К тому же кровь уже почти остановилась. Кьяра улыбнулась. Когда она была девчонкой, на ней тоже все заживало как на собаке за считанные минуты. Очень осторожно, чтобы не растревожить рану, Кьяра перевязала голову дворянки. Даже с повязкой на голове Адель все равно оставалась прехорошенькой.

— Мы с тобой сейчас выглядим как полевой лазарет! — ухмыльнулась Кьяра.

— Мне бы все-таки хотелось выглядеть как домашний лазарет, — заметила Адель. Улыбка ее изменилась, став хищной. — И желательно — в постельном режиме.

Кьяра покачала головой и поднялась. Вот она — молодость! С пробитой башкой, а все туда же. Дворянка ухватилась за ее руку и тоже встала, морщась и пошатываясь.

— Голова кружится? — спросила наемница.

— Да, немного.

— Возможно, у тебя небольшое сотрясение. Это ничего. Сейчас я тут все осмотрю и поедем.

Кьяра, прихрамывая, обошла лагерь. У дальней стороны поляны дремали доходяги, которых и лошадьми-то назвать язык не поворачивался. В седельных вьюках не оказалось ничего интересного, кроме крохотной склянки с живой водой и затертым мешочком с серебром. Оружие у наемников тоже было плохонькое и старое, тащить его как трофеи — только лишняя тяжесть. Кьяре повезло: кольчуга, хоть проржавевшая и залатанная, но все же еще крепкая, оказалась надета только на часовом, которого она убила первым. Красные Псы были одним из самых бедных и самых задиристых южных сообществ, туда шли всякие мелкие сошки, не гнушавшиеся грязной работой. Поэтому и снаряжение у них всегда было плохонькое.

Пока она оглядывала тела, Адель быстро разобрала сумку с лекарствами, в которой обнаружились чистые бинты и кое-какие полезные травы. Учитывая, что в доме Кьяры ничего не уцелело, они решили взять лекарства с собой.

Под конец наемница отвела лошадей подальше в сторону, расседлала и скинула седла с вьюками в ближайшую, заросшую крапивой канаву. Самим лошадям она хорошенько поддала плашмя саблей по крупу, и те с ржанием скрылись между деревьев. Если Карида найдут, то, скорее всего, подумают об ограблении. Во всяком случае, она на это очень надеялась. И еще больше надеялась на то, что он не рассказал никому, кроме этих своих дружков о том, где ее дом.