– Я с радостью помашу тебе вслед.

– Разве тебе не интересно, что я собираюсь делать дальше?

– Ни капли, – ответил Эндер.

Он соврал, и Питер, само собой, сразу это понял:

– Я собрался предпринять нечто такое, на что у тебя не хватит ни мозгов, ни кишок. Я остановлю флот.

– Но как? Свалишься сверху на флагман?

– Если следовать принципу «как аукнется, так и откликнется», мой дражайший братик, то я всегда могу применить тот же самый молекулярный дезинтегратор. Они даже не успеют понять, что с ними произошло. Но ведь этим я ничего не достигну, не так ли? Чтобы остановить флот, я должен прежде всего остановить Конгресс. А чтобы остановить Конгресс, мне надо обладать достаточным влиянием и властью.

Эндер сразу догадался, что он имеет в виду:

– Ты считаешь, что снова сможешь стать Гегемоном? Боже, спаси и сохрани человечество, если у тебя это получится!

– А почему бы и нет? – ухмыльнулся Питер. – Один раз я уже добился своего. По-моему, вышло не так уж и плохо. А, ну да, чего я тебе рассказываю, ты же и сам все знаешь. Если не ошибаюсь, ты даже написал об этом целую книгу?

– То был настоящий Питер, – сказал Эндер. – Не тебе с ним равняться, ты всего лишь жалкое подобие, порождение моих детских страхов и ненависти.

«Неужели у него совсем нет души? Неужели его не обидели эти жестокие слова?» Но нет, на мгновение Эндеру показалось, что Питер запнулся, что на лице его отразилась… боль? Или все-таки ярость?

– Теперь я настоящий Питер, – ответил он после секундного замешательства. – А тебе лучше уповать на то, что я обладаю теми же качествами, что и он. Ведь если на то пошло, тебе удалось дать Вэл гены Валентины. Может быть, и во мне поселился былой Питер?

– Точно. А свиньи начали летать.

Питер расхохотался:

– А они ведь начнут, если ты слетаешь во Вне-мир и поверишь в это.

– Тогда скатертью дорога, – произнес Эндер.

– Да, понимаю, ты только рад возможности спихнуть меня куда подальше.

– То есть натравить на все человечество? Ничего не скажешь, хорошенькое наказание Конгрессу за то, что он послал на нас флот. – Эндер схватил Питера за руку и притянул к себе. – И запомни, на этот раз ты так просто от меня не избавишься. Я больше не маленький мальчик, и, если ты вдруг отобьешься от рук, я уничтожу тебя.

– Ничего ты не сделаешь, – скривился в ухмылке Питер. – Ты скорее покончишь с собой.

Началась церемония, на этот раз довольно скромная. Не надо было лобызать ничьих перстней, никто не проповедовал. Эла и ее помощники просто роздали пеквениньос по кубику сахара, пропитанного убивающей десколаду бактерией, и затем вручили им по чашке с водой, насыщенной вирусом реколады. Пеквениньос опустили сахар в чашки, размешали и выпили содержимое.

– Сие есть тело мое, которое за вас предается, – пропел Питер. – Сие творите в мое воспоминание.

– В тебе что, вообще нет уважения к чему-либо? – возмутился Эндер.

– Сия чаша есть Новый завет в моей крови, которая за вас проливается [34] . – Питер улыбнулся. – Это причастие даже я могу принять, хоть я и нехристь.

– Каковым и останешься, – сказал Эндер. – Люди еще не изобрели такого ритуала, который бы очистил тебя.

– Могу поспорить, ты всю жизнь ждал этой минуты, чтобы высказаться. – Питер повернулся к нему так, чтобы Эндер увидел вставленный в его ухо передатчик, через который он связывался с Джейн. На случай если Эндер не заметил, Питер хвастливо ткнул в серьгу пальцем. – Ты не забывай, у меня здесь содержится источник всей мудрости мира. Она покажет тебе, чем я буду заниматься, ты только попроси. Если, конечно, не забудешь обо мне в тот самый миг, как я покину эту планету.

– Не забуду, – уверил его Эндер.

– Можешь составить мне компанию, – предложил Питер.

– И сотворить во Вне-мире еще пару твоих подобий?

– Я не прочь.

– Обещаю тебе, Питер, вскоре тебя будет тошнить от себя самого так, как тошнит от тебя меня.

– Никогда, – заявил Питер. – В отличие от тебя, я не страдаю комплексом вины, тебе же суждено быть лишь инструментом в руках лучших, более сильных людей. А если ты не хочешь лететь со мной, что ж, я найду кого пригласить.

– Не сомневаюсь, – ответил Эндер.

Им передали чашки и вручили по кусочку сахара. Они съели сахар и запили его водой.

– О, как сладок этот вкус свободы! – воскликнул Питер.

– Неужели? – удивился Эндер. – Между прочим, мы только что расправились с разумной расой, которую так и не поняли.

– Ага, – кивнул Питер. – Ты хочешь сказать, что куда интереснее расправиться с противником, который способен понять, насколько ловко ты разгромил его.

Наконец Питер отстал и ушел.