Одежда шаманов описана в «Буддизме» Нила, Архиепископа ярославского. Барабан был особенно устроен; но, к сожалению, мы не знаем этого устройства.

Посредством насильственного потрясения нервов, одуряющих напитков и чада, музыки и пляски, изнурительного поста и т. п., волшебник производит в себе то напряженное состояние духа, которое часто переходит в судороги, помешательство, падучую болезнь, и которое, как думают, наиболее благоприятствует целям колдовства. Не жалкое ли это состояние? Через пользование упомянутыми средствами ничего не в состоянии заколдовать: но что он с каждым разом слабеет физически, тупеет умственно и растлевается нравственно, в этом нет никакого сомнения. Фетишизм с его представителями-кудесниками существует еще и теперь у многих языческих народов. В некоторых странах волшебство весьма развито. Там, где масса нисколько не развита, суеверна, заражена предрассудками, — там, говорим, волшебников очень много и они пользуются большим почетом и значением. Напротив, где народ начинает развиваться, там кудесники постепенно падают.

На дальнейших ступенях развития человечества понятие о магии, волшебстве и их характере совершенно изменяется; магия получает другое направление. Понятие о черной магии и ее чудесах, о волшебстве и заклинаниях злых духов и отшедших душ остается на долю толпы. Жрецы же, т. е. специалисты по магии, совершенно иначе относятся к магии. Вместо дурацких, ни к чему не ведущих заклинаний и бессмысленного, убийственного для жреца колдовства, каста жрецов стала изучать астрономию, физику, механику, химию и т. п., и на этом новом поприще оказала блестящие успехи. Труды на этом новом поприще, — на поприще белой или естественной магии, насколько они дошли до нас, останутся незабвенными для науки. Правда, что на первых порах было много таинственного в магии через примесь астрологии, но с течением времени эта таинственность весьма много ослабела. Этот, впрочем, недостаток бледнеет перед теми открытиями, какие сделаны магиками в этот период. Одно только в магиках ни чем не может быть оправдано, — это отношение жрецов или магиков к массе, от которой они тщательно скрывали все свои познания.

Мы видели значение жреца и его отношение к обществу — в доисторическом состоянии общества. Совсем в другое отношение к обществу становится он при дальнейшем развитии общества, когда вместо фетишизма выступает на сцену религиозных убеждений боготворение светил и сил природы. Теперь божество нельзя, так сказать, иметь под рукою, как фетиша. Нужно особенное знание и искусство отгадывать волю божества в течении светил и знамениях сил природы. Для этого нужна целая наука, особая школа. И вот является класс людей с преимущественным, почти исключительным назначением служить посредником между божеством и людьми. Это посредничество взяло на себя сословие жрецов, занимавшееся наблюдением светил и их отношения к судьбам людей, изучением сил природы и гаданием о значении и смысле их знамений. И жрецы, как мы сказали, много успели на этом поприще. Даже Индийцы, которые на свою религию и науки смотрели, как на совершеннейшие, считали Египтян самыми искусными волшебниками [284] .

Сабеисты переносят свое божество от земли на небо, предполагают божество в звездах, как самых блестящих явлениях природы, видят в них особые самостоятельные божественные существа и приписывают им особенное магическое влияние на жизнь земли и ее обитателей. Эти новые божества не то, что фетиши; они гораздо выше, дальше и недоступнее для человека: здесь выступает на сцену звездная сила, явления которой, по сознанию Сабеистов, стоят в необходимой связи с целой жизнью природы и в виде неизменного закона, или рока, господствуют над самим человеком.

Все творение Сабеисты разделяли на круги, состоящие под особенным влиянием звезд и каждому небесному телу приписывали особенную силу действия; так, солнцу приписывали сухость и теплоту, луне — влажность, Меркурию — смешение тех и других свойств, Сатурну — холод и засуху, Юпитеру — умеренную теплоту, Марсу — жар, Венере — теплоту и влагу, и утверждали, что эти силы в частных кругах жизни самым правильным образом производят известные явления и изменения жизни. По этим же свойствам солнце, луна и земля считались благодетельными божествами, а Сатурн и Марс зловредными, и т. п. Халдеи думали, что заклинаниями можно вызывать души усопших и заставить их открывать живым будущую их судьбу. Аравитяне думали, что душа во сне приносит наблюдения из другого мира.

Сознание зависимости от высших сил выражалось у Сабеистов грубым фатализмом, или верованием в слепую необходимость рока; с другой стороны — при пробуждении в человеке хотя неясного чувства собственной свободы, сознание зависимости перешло в стремление до некоторой степени покорять себе природу и владычествовать над необходимостью, но не безотчетным колдовством, а некоторого рода знанием. Далее, желая вступить в живую личную связь с божеством, Халдеи измыслили для этой цели особую науку.

Таким образом, у Халдеев образовалась наука магия, как выражение стремления покорять себе природу; астрология, как выражение стремления вступить в личную связь со звездами; снотолкование и заклинание душ усопших как выражение стремления угадать будущее.

Иерархическим средоточием всего астрологического звездопоклонения был Вавилон, где Халдеи, как каста жрецов, занимались звездочетством при храме Бела (солнца). С течением времени в Ассирийско-вавилонском царстве Халдеи составили отдельный, самостоятельный элемент народа и были хранителями астральной религии, которая от грубого волшебства шаманов возвысилась до астрологической системы.

Как уважали в Персии магию, видно из слов Порфирия [285] , по свидетельству которого царь Персидский Дарий имел такое высокое понятие о магии, что на монументе своего отца Гистаспа приказал надписать: «Он был главою и наставником Персидских магов».

Действительно, стремление Халдеев покорить себе природу в известной степени было удовлетворено, вследствие их познаний и опытности. Чудеса магического их искусства показывают, что они знакомы были с физикой, химией, механикой и математикой и долго наблюдали над природой. Мы приведем и, хоть приблизительно, объясним два-три чуда из магических действий Халдеев.

Известно, что Дарий Гистасп, вступив на престол Персидский, потребовал себе божеского поклонения. Подданные изумились от этого требования, потому что никто не видел ничего божественного в своем венценосце. Но скоро суеверный ужас обуял Персов. В первый раз, как только они явились во храм, чтобы исполнить требование повелителя, последний доказал, что он человек необыкновенный, восседая на золотом троне и отвечая на жертвоприношения поклонников громом и молнией. Успех был самый поразительный. Невежественная масса признавала своего повелителя за его чудеса не простым человеком, а божеством, но для магов или жрецов фокусы Гистаспа не были чудесами и потому они не считали его божеством. Подобные чудеса на театральных сценах очень нередки, хотя актеры — не божества. Мы, правда, не имеем точных сведений о том, как именно Гистасп производил гром или молнию, но мы легко можем представить себе это, если припомним, что подобные же явления молнии производятся в театре при употреблении плаунного семени (ликоподия); для произведения грома нужно только известное устройство сводов и стен, при искусном устройстве которых можно не только видоизменять, но и усиливать звуки, похожие на гром, град и пр. — с изумительной точностью. Нужно знать, как устроен был золотой трон Гистаспа, как устроены были своды и стены храма, и была ли какая-нибудь связь между троном и стенами, чтобы определить в точности, как именно производил Гистасп гром. В каждом физическом кабинете можно производить сильные выстрелы и яркие искры электрической машиной. Очень может быть, что и в храме Персидском было что-нибудь похожее.