— Сдурел, — поинтересовался он в лоб у высокого. — Или своих не признаешь?

— Вот напасть. — Увидев проглота, старший охраны брезгливо сплюнул и посторонился, пропуская гостей. — Говорили же, что Ханой тебя порешил или еще кто упаковал, а ты жив здоров, как погляжу, да еще на колесах.

— Говорят что кур доят, — парировал слова незнакомца Арсений и, подмигнув мне, ухватил меня под локоть и потащил во внутренний двор. — Сдурел, — зашептал он, когда мы окончательно выпали из поля зрения внешней охраны. — Тут же не только банды. Мужики тут служат, лямку тянут. Что если сцепка будет?! Невинный народ положишь.

Я с удивлением оглянулся на проглота. Однако о людях печется, чужую жизнь ценит. Даром что энергетическая пиявка и редкий мерзавец, как меня уверял Дима.

— Жалко их стало? — тихо, вполголоса поинтересовался я у товарища, уверенно шагая в сторону парадного входа.

— А хоть бы и так, — разозлился проглот. — Одно прошу, не устраивай фейерверков. Прознает кто про бой у борделя, мигом народ слетится. Где буча, там и комендант.

Не заботился о людях Арсений, о своей шкуре пекся. Но тут я его отлично понимал. О себе не позаботишься, никто не позаботится.

Внутренний двор, с тех пор как я тут был последний раз, мало изменился. Парковка, где я оставлял свой мотоцикл, пустовала, однако будка охранника, где выдавались пропуска, использовалась по назначению. Фейс-контроль в заведении присутствовал. Буквально на моих глазах парочку типов, одетых по нынешним меркам весьма зажиточно, даже на порог не пустили, а когда они попытались возражать, то просто развернули и насовали прикладами по спинам. Сурово тут, все по правилам. Уважаю.

Парадный вход сохранился, так же как и большие стеклянные двери, что уж вовсе казалось фантастикой. Некоторые стекла, впрочем, треснули, но были залеплены чьими-то заботливыми руками полосками прозрачного скотча. Да и публика во дворе собралась самая разнообразная, однако понять, кто тут и что тут, я был бессилен, и потому, решив предвосхитить события, обратился за консультацией к Арсению.

— Значит, слушай и запоминай, — серьезно произнес проглот, шагнув на первую ступеньку. — Правила любой охраняемой территории таковы. Оружие и псионику применять запрещается, и если с пси-бойцами все на честном слове, то огнестрел и холодное оружие сдают при входе, получают бирку и по ней же забирают назад. Все чинно и благородно. Стволы не портят, патроны не воруют. За сохранность вещей посетителя ручается хозяин территории.

— И везде так? — усомнился я, вспоминая ночной бой в дыре.

— В городе везде, — развел руками Сенечка, — а в других местах как придется. Если хозяин сильный, и все его уважают, то обычно спокойно. Коли грызня за трон, так и в рабство ненароком можно попасть. Заснешь как свободный человек, а поутру клеймо на бок, в фургон и в область, торф копать. Впрочем, правила могут меняться, но в основном по поводу торговли. Если вздумал торговать на чужой территории, ну скажем на рынке, то обязательно пред светлы очи коменданта. Договариваешься о мзде и проценте, оставляешь товар на пробу и ждешь решения. Одобрение, как правило, быстро происходит. Ханой затягивать с торговыми делами не любил, все решал четко и быстро.

— А что же людям тогда за откаты? — удивился я. — Неужто простое разрешение?

— Крыша еще, депозит, охрана товара. — Сенечка в сомнении заскреб подбородок грязными ногтями. — Много чего, если подумать. Если торгуешь честно, то и покупать можешь со скидкой. Сколько раз такое было. Договорятся ребятушки о торговом месте, а потом пересекаются с другими, чей товар им нужен. Натуральный обмен, и по домам.

— Правильно живете, — усмехнулся я, толкая дверь и шагнув в знакомый холл, обитый деревянными планками. Претерпел он минимальные изменения. Исчезли панно с чертежами и черно-белые фотографии городов. Пропали и рядки кресел, ровно таких же, как ставили еще в старых советских кинотеатрах, с жесткими спинками и вечно болтающимися сиденьями, обитыми кожзамом.

Народу тут было поменьше, но, в отличие от публики на улице, большинство из присутствующих были или под кайфом, или пьяные в дрова. Пару раз даже пришлось переступать через решившего прилечь „не отходя от бара“ и несколько раз уворачиваться от целеустремленных граждан, видевших цель, но с подкачавшим вестибулярным аппаратом. Имелась, кстати, вполне приличная, хоть и видавшая лучшие времена, барная стойка с приемлемым ассортиментом горячительного, с десяток пластиковых столиков и, о чудо, официант в белой рубашке, что барражировал между посетителями, разнося напитки.

Нас заприметили от входа, и не успел я пересечь и половину холла, как путь мне преградила сурового вида бабища с признаками увядающей красоты на лице.

— Добро пожаловать, господа! — залепетала она, подозрительно щурясь. — Мы всегда рады новым гостям. Чего изволите? Выпить? Перекусить? Может быть, девочку?

— Нет, — отмахнулся я, — нам бы…

— Мальчика?

По выражению моего лица хозяйка заведения поняла что и мальчик мне не подходит, и начала перечислять странному гостю весь ассортимент выпивки и сексуальных удовольствий, пока я ее не прервал.