— Подожди, вроде как следы.

— Где?

— Да вон, подошвы…

Далее обходчики сделали самое простое, что пришло в голову в подобной ситуации, а именно сорвались с места и, выключив фонарь, с громыханием исчезли в темноте.

— Рвать надо, — вновь напомнил Арсений. — Кто же знал, что тут кто-то живет?

— Причем экипирован неплохо. — Я встал и осторожно выглянул в туннель, готовый в любую минуту юркнуть назад. — Фонари рабочие, шокеры, автоматы.

— Шокеры требуют подзарядки, дядя, — встрял в разговор Мишаня, — а значит, генератор у народа имеются. Крепко тут они сидят. Может, назад?

Передо мной встала нешуточная задача. С одной стороны, было на самом деле плевое для ретранслятора препятствие, за которым могла оказаться хорошо подготовленная и укрепленная позиция неприятеля. С другой, оставалась возможность напороться на Ильдаровых ребят, либо пришедших на запах хабара псиоников из тех, что и вовсе мне неизвестны.

— Господа, — голос Арсения показался мне обреченным. — А от чего во рту может быть вкус стальных опилок?

Падение в обморок в самый ответственный момент грозило перерасти в пагубную привычку, однако на данный момент у меня было железное алиби. Сволота из подземки, очевидно, пустила какой-то газ, и потому три здоровых мужика и воришка — пройдоха неопределенного возраста, отправились в объятия морфея. Пробуждение, ну как же без этого, оказалось на редкость безрадостным, тоже одна из фенечек последних дней. Нет, чтобы очнуться с комфортом, не затуманенным сознанием, и в тонусе, ан нет, живи себе размазней.

— Вот не думала, не гадала, что жив останешься, — саркастический женский голос показался неприятным и даже отталкивающим.

Решив на всякий случай не подавать признаков жизни, я, не открывая глаз, попытался сориентироваться в пространстве. Скажу вам, та еще задача, однако, если разобраться, то не такая уж и сложная, как кажется на первый взгляд. Движений воздуха нет, значит, помещение. Голос от стенок не отражается, значит, по крайней мере не ангар, а что-то вроде комнаты. Тепло и мягко, значит, есть источник питания, который помогал генерировать тепло, следовательно, помещение не заброшено. Вывод — я в комнате с отоплением, а рядом со мной неприятная девица. Нормально. Могло быть и хуже.

— Вставай, Андрей Петрович, я же вижу, в сознании ты.

Приоткрыв веки, я с ненавистью уставился на божий свет, чьим эмиссаром в данной ситуации выступала электрическая лампочка, свисающая на шнуре с потолка. Абажура на ней не было, так что свет распределялся по комнате по-деловому, то есть куда угодно. Обои в мелкий поганенький цветочек тоже имелись, а вместе с ними и дверной косяк, обитый чем-то мягким. Дурдом, наверное, раз косяки обивают, чтоб чудики себе головы о твердое не покололи.

— Андрей Петрович, ну что же ты, — продолжал настаивать назойливый фантом. — Вставай. Солнце уже высоко. Товарищи твои, между прочим, газа побольше нахлебались, и в полном порядке, а тебя будто тонким слоем по куску хлеба размазало.

— Надо будет, и встану, — огрызнулся я и, рывком поднявшись, сел на кровати. — Чем обязан газовому отравлению, или барышня всех гостей так встречает?

И ведь голос знакомый такой. Слышал где, может? У Захара вряд ли. Девок там было раз-два и обчелся. — Вариант с городом и борделем тоже отпадал сразу, даже не знаю почему, да и гостеприимная норка Ильдара тоже. Оставалась прошлая жизнь.

Подняв голову, я обернулся на голос и уставился на присутствующую в комнате деваху. Самая обычная, курносая, с россыпью веснушек и внимательным, цепляющим за живое взглядом. Фото ее у меня даже было, то, что осталось в куртке в Территориях. Там мы, радуясь жизни, фотографировались на фоне заморского пейзажа, и вроде бы жизнью той довольны были. Вот оно, значит, как, а я уж думал фотошоп.

— Ты кто? — выдал я на тот момент единственную, показавшуюся мне разумной фразу, и тут же получил недвусмысленный ответ.

— Дед Пихто. Совсем ты плох, Андрюшка, коли так.

Некоторое время мы сидели молча. О чем думала девица, сказать сложно, а вот в моей голове царила сущая сумятица и полный сумбур. То, что девица не хотела лишать меня жизни, понятно было и так. Ясно было, что она меня знает, и знает весьма неплохо, а вот у меня касаемо ее персоны были вопросы.

— А все же? — Встав, я, к великому своему удивлению, обнаружил, что начисто лишился комбеза и вынужден щеголять при даме босиком и в сатиновых трусах армейского образца.

Мое поспешное отступление под одеяло вызвало бурю восторга у незнакомки.

— Жжешь, — уверенно заявила она. Видела бы ты, красава, как я по правде жгу, так бы наверное не смеялась.

— Ладно, расслабься, Первый. Все идет по плану. Ты отдыхай пока, сил набирайся. В три у нас обед, скудный, конечно, но чем богаты, а как отдышишься, спроси Василису, если до тех пор меня не вспомнишь. Потолкуем.

Опять меня назвали Первым. Дурацкое название, вроде пробника или неудачного образца. Переговорщик еще о чем-то таком талдычил, да и банда в Дыре не скрываясь что-то такое болтала. Эх, послать бы все к чертовой бабушке, выхлестать бутылку коньяка в одно рыло да проспать дня три кряду.