Стал осматриваться вокруг Иван, а запах тошнотворный так прямо с ног и валит. Принялся Иван все кусты по очереди проверять и обнаружил наконец маленький такой кустик, а посреди него – белый с голубоватым отливом цветок, формой такой же, как остальные, но гораздо крупнее.

Кот упал на спину и стал перекатываться, как перед непогодой. Осмотрелся еще раз внимательнее Иван – другого такого цветка нет; достал из-за пояса взятый с собой деревянный клин и вбил его обухом топора в землю около цветка.

Повернулся лицом к полной луне и прошел несколько шагов, пока не натолкнулся на ствол дерева. Сделал зарубку топором на нем и вернулся опять к цветку.

Любопытство Ивана разобрало: пахнет ли этот цветок так же мерзко, как остальные? Однако помнит, что срывать его было не велено. Опустился он на корточки перед кустом, чтобы узнать запах, и видит: что-то блестит среди побегов у самых корней. Аккуратно раздвинул побеги и глазам своим не верит: золотое ожерелье лежит, а сам цветок как будто им опоясан. Загорелись глаза у Ивана – вот и награда для него! Забыл он, что наказывала бабка ничего не брать, и схватил сокровенную вещицу. Ожерелье так и играет в руках, он его сунул быстро в карман – и бегом прочь из того места…

Очнулся Иван утром почему-то на опушке леса. Недалече, впереди виднелась родная Тепляковка. Ее он сразу узнал по колокольне с оставшимся на ней крестом. Встал Иван и застонал от мучительной боли в голове. Где же это он вчера так набрался и с кем? Стал припоминать – вспомнил, что ввечеру пошел один по грибы, и – главное – отчетливо припомнил: не брал он с собой спиртного. Шут его знает, было – не было, а только сейчас утро, и не иначе ночевал он не под крышей дома, а на опушке около леса.

Поднялся он на ноги и заковылял к родному дому. Машинально полез в карман штанов за куревом и нащупал какую-то вещь. Вынул из кармана – а это золотое ожерелье. Как обухом его по голове: вот тебе и сон! Был бы сон, откуда диковинная золотая вещь в кармане?

Припомнил тогда он все происшедшее с ним ночью. Расскажи кому – не поверят, но вещица-то вот она – в руках! Ведь это обещанная награда! Решил, что никому рассказывать не станет, а вещица такая немалых денег стоит. Можно будет в город съездить и продать. Жене подарить, так все равно носить не станет – где в деревне такие вещи носить? А деньги окажутся очень кстати.

Пришел домой, баба накинулась на него с руганью, но он ей сразу ожерелье под нос и заявил, что выгодная шабашка ему подвернулась; сразу утихомирилась, стала вещь смотреть, в руках-то ожерелье вертеть. Попробовала одеть на себя, расстегнула застежку и вкруг шеи ожерелье обернула. Покрасовалась перед зеркалом и пошла в сени посудой греметь.

Иван завалился на кровать и, лежа, все думал о происшедшем. Стало быть, не зря старики байки о знахарке нашей рассказывали. Вот и ему, если свою историю кому поведает, никто не поверит, а молодежь посчитает за сказку. А ведь смолоду помнит он – много разных баек старики рассказывали.

Спустя какое-то время влетела в горницу жена.

– Ой! Ваня! Помоги-ка скорей расстегнуть браслет этот – жжет он меня, как будто огнем.

Иван отстегнул застежку, повертел в руках браслет и спрятал его подальше в сундук.

На другой день бригадир снова послал его с трактором сломать крест на колокольне. Долго мучились, веревки все порвали, а крест так и не свалили, лишь покосился он набок немного, но упасть – не упал. Плюнули на это дело, да и оставили все как было. Председатель решил, что, мол, мы его материей задрапируем, а сверху красный флаг вывесим.

Как-то ночью приснился Ивану сон. Подходит к нему старуха та и говорит ласково: «Что же ты, Иван, наказ мой не исполнил? За наградой ко мне назад не пришел? Надобно тебе завтра ожерелье перед сном на себя одеть, и тогда мы квиты».

На другой день лег спать Иван, старуха опять ему снится: «Надень на себя ожерелье перед сном. Я тебе покоя не дам, пока не сделаешь, как велю».

Так три или четыре ночи прошло. Проснется после этого сна Иван и никак не может заснуть. Надоела проклятая старуха.

На следующий день рассказал все, что с ним случилось, жене. Та ему говорит, что, мол, надо исполнить, что ведьма просит, – не убудет с тебя. Подумал, подумал – не послушался, да и лег снова спать. Опять тот же сон снится. Проснулся. Не дает покоя проклятая – вот ведь навязалась! Лежал, лежал, никак не может уснуть, а наутро на работу рано вставать. В сердцах достал ожерелье из сундука и застегнул на шее.

Утром проснулась жена, а Иван бездыханный рядом лежит, и язык у него наружу вывалился. Ожерелье так сильно сдавило ему шею, что никак его снять было невозможно. Глубоко врезалось оно ему в кадык…

Рассказчик замолчал. Нервно втягивая в себя сигаретный дым, он смотрел на своих слушателей, оценивая, произвел ли на них впечатление его рассказ.

– Ну, это ты, брат, нам сказку поведал. Таких сказок на Руси много знают, – помолчав, заметил ему я.

– Если б сказку. Это быль. Иван Еремин – дед мой.