Вопреки распространенным в народе легендам о зарытых "сундуках с золотом", известен только один случай, когда подобное сокровище действительно было найдено: в 1985 году в селе Воздвиженское под Сергиевым Посадом, тогда Загорском, из земли были извлечены два плотно окованных железом сундука, в которых находилось около двух тысяч золотых и серебряных монет XVIII века. Интересно, что в этом месте еще до войны было найдено несколько таких же монет. Тогда специалисты предположили, что эти монеты — часть клада какого-то богатого купца. Клад попытались найти, но безуспешно, после чего решили, что это очередной миф. Тем не менее легенда о кладе продолжала бытовать среди местных жителей, будоража воображение деревенских ребятишек, пока при строительстве садово-дачного кооператива не была сделана эта находка… Интересно, что один из сундуков оказался дырявым — через эту дырку, видимо, и вывалились найденные ранее монеты.

О каком-то "сундуке с золотом" рассказывали в Вяземском районе Смоленской, области. По утверждению местных жителей, одна женщина, идя через лес, случайно зацепилась за что-то, и увидела торчащее из земли железное кольцо. С усилием потянув за него, она приподняла вместе с кольцом крышку небольшого сундучка. В сундуке лежали золотые и серебряные монеты, а сверху — золотой крест. Вытащить сундук женщина не смогла и, взяв из него в доказательство несколько монет, пошла домой и сообщила о кладе мужу. Однако сколько потом ни искали это место, найти не смогли.

Основной драгоценный металл найденных кладов — серебро. При этом клады серебряных монет XV–XVII веков могут достигать огромных размеров. Самый большой клад XVII века найден в Вологде — в нем насчитывалось 49 тысяч серебряных копеек. Золото — очень редкая находка. В Москве, самом богатом городе государства, найден только один клад старинных золотых монет (исключая находки, относящиеся к рубежу XIX–XX вв.). Из 44 кладов, найденных до 1917 года в Костромской губернии, только в одном находились золотые монеты — 16 штук. "Крестьянские" же клады XVIII столетия состоят в основном из медных монет, количество которых, впрочем, может быть очень большим. Известны клады меди общим весом в 60–80 кг и более.

Такова реальная картина. Впрочем, кто знает — может быть, все "сундуки с сокровищами" уже выкопаны кладоискателями XVII–XVIII веков. Во всяком случае, в реальности таких кладов они были глубоко убеждены…

"В Сибири есть неизвестные могилы древних скифов, на которых уже выросли кустарники или лес. Разыскать их можно не иначе как с помощью колдовства. С этой целью некоторые люди отдаются чернокнижию и, найдя таковые могилы, иногда вырывают из них немного серебра. Я сам видел серебряные сосуды, вырытые таким образом", — писал хорватский книжник Юрай Крижанич, волею судьбы заброшенный в 1659 году в Сибирь и проведший там долгих пятнадцать лет.

Русские первопоселенцы в Сибири, наслушавшись рассказов о сибирских богатствах, сразу обратили внимание на изобилие здесь древних городищ и курганов — "бугров", и уже с первых лет русской колонизации края превратили кладоискательство в чрезвычайно выгодный промысел. По свидетельству первого историка Сибири Миллера, численность сибирских кладоискателей не уступала количеству охотников за соболями.

Первыми занялись кладоискательством русские поселенцы на реке Ишим. Оттуда золотая лихорадка начала распространяться все далее и далее, добравшись наконец до Оби. Ставший популярным промысел раскопок "бугров" именовался "бугрованием", а кладоискателей прозвали "бугровщиками".

Слухи о сокровищах сибирских курганов, все чаще доходившие до Европы, начали материализоваться в 1710-х годах. Одним из первых свидетельств стали "золотые бугровые сибирские вещи", преподнесенные известным уральским промышленником Никитой Демидовым жене Петра I Екатерине, в подарок по случаю рождения царевича Петра Петровича. А в 1715 году сибирский генерал-губернатор князь Матвей Гагарин привез Петру 1 десять золотых предметов, найденных в "буграх". Искусно выполненные древними мастерами изделия так понравились царю, что он отдал распоряжение еще "приискать старинных вещей". Тогда на следующий год Гагарин прислал ему более сотни новых золотых "бугровых вещей", составивших впоследствии так называемую "Сибирскую коллекцию Петра 1", ныне хранящуюся в Государственном Эрмитаже.

В 1720–1727 годах по поручению Петра I в Сибири побывал доктор Мессершмидт, который воочию увидел масштабы деятельности "бугровщиков". По его наблюдениям, русские, жившие по верхнему течению Оби, регулярно отправлялись на промысел — "за откапыванием золота и серебра, находимого в могилах. Они зарабатывают много денег раскопками в степях. Найдя насыпи над могилами язычников, они копают, и среди железных и медных вещей находят иногда много золотых и серебряных вещей, фунтов по пять, шесть и семь, состоящих из принадлежностей конской сбруи, панцирных украшений, идолов и других предметов". На бугрование собирались артели по 200–300 и более человек. Весной, с последним санным путем, они уходили в поисках "бугров" нередко на двадцать и более дней пути, разбивались на отряды и расходились по местности.

Сибирские гробокопатели имели "особенный навык и искусство" — их поиски, как правило, были не напрасны. Многие из "бугров" были до того богаты золотом и серебром, что на жаргоне "бугровщиков" назывались "золотарями". Только в одном кургане, находившемся на левом берегу реки Алей, впадающей в Иртыш, "бугровщики" нашли до 60 фунтов (около 24 кг) золота в изделиях, среди которых находились "конный истукан" и какие-то золотые "зверьки".

Прямо-таки промышленные масштабы бугрования привели к тому, что к середине XVIII века редкие из сибирских курганов остались не разрытыми. В поисках новых "бугров" кладоискатели уходили все дальше к югу, в степь, где нередкими были столкновения "бугровщиков" с кочующими ордами киргиз-кайсаков и калмыков. В 1727 году одно из таких столкновений в Барабинской степи, имевшее весьма серьезные последствия, вызвало резкую реакцию властей. В сентябре того же года канцелярия сибирского генерал-губернатора издала указ: "Дабы никто, под жестоким наказанием, в степь для бу-грования не ездил".