До этого Джеффри пробовал на себе раствор Рингера всего два раза, но долгая врачебная практика позволила ему быстро сориентироваться. Зажав зубами один конец жгута, другой рукой он обмотал его вокруг бицепса. Вены сразу же стали набухать и вздуваться.

Джеффри собирался сделать то, чему он научился, будучи еще ординатором. В те времена он и его коллеги, особенно из хирургического отделения, чувствуя недомогание, не хотели брать освобождение или лечиться, поскольку боялись что-то упустить и перейти в число отстающих. Если кто-то вдруг заболевал гриппом или чувствовал приблизительно то же, что Джеффри сейчас, он старался исхитриться, чтобы спрятаться и влить себе литр рингера. Успех был практически стопроцентным: в большинстве случаев гриппозные заболевания обусловлены обезвоживанием организма, и когда в вены вливается целый литр рингера, просто невозможно не почувствовать облегчение. И хотя в последний раз Джеффри прибегал к помощи этого средства двадцать лет назад (трудно поверить!), он надеялся, что его эффективность будет такой же, как и в те далекие годы. Подумать только, сейчас ему сорок два.

Джеффри уже собрался проколоть иглой вену, когда занавеска отдернулась и он увидел удивленное лицо Регины Винсон, одной из медсестер вечерней смены.

— О, простите! — воскликнула Регина. — Я не хотела!..

— Ничего страшного, — начал Джеффри, но Регина исчезла так же быстро, как и появилась. Мелькнула мысль попросить Регину о помощи — пусть подсоединит канюлю системы к игле для внутривенного вливания и введет ее в вену. Свободной рукой он отдернул штору, надеясь окликнуть девушку, но она была уже в дальнем конце многолюдного холла. Пришлось опустись занавеску и справляться самому.

Проверив крепление флакона с рингером, Джеффри открыл капельницу, и в руке появилось ощущение посторонней прохлады. Когда флакон был уже почти пуст, рука вверху стала очень холодной. Вытащив внутривенную иглу, Джеффри смочил в спирте вату и приложил ее к маленькой красной дырочке на локтевом сгибе. Руку пришлось согнуть, чтобы вата не упала. После чего он встал и выбросил в корзину пустой флакон. Следовало немного подождать, чтобы проверить общее самочувствие. Слабость и головокружение как рукой сняло. Головная боль тоже исчезла. Осталась лишь легкая тошнота. Довольный таким результатом Джеффри отдернул штору и направился в раздевалку. Единственной проблемой оставалось теперь расстройство желудка и возможные его последствия.

Вечерняя смена только заступила на дежурство, а дневная готовилась покинуть здание. В раздевалке было шумно и полно народу. Поскольку большинство душевых кабин было занято, Джеффри направился в туалет. Здесь он извлек бутылку с болеутоляющим и сделал большой глоток. От резкого вкуса его даже передернуло. Странно, подумал он, почему вдруг это снадобье стало таким горьким? Ненужная теперь и пустая бутылка полетела в пластиковую урну. Джеффри буквально на несколько секунд заскочил в душ и надел новый комплект чистого белья.

В хирургическое отделение он входил уже почти нормальным человеком. Хорошо бы посидеть минут пятнадцать — двадцать, отдохнуть и почитать газету. Но когда Джеффри собрался присесть, вдруг запищал зуммер пейджера. Джеффри сразу узнал этот номер. Звонили из родительного отделения.

— Миссис Оуэн спрашивает вас, — сообщила ему Моника Карвер.

— Как она себя чувствует?

— Хорошо. Все в порядке, — отозвалась Моника. — Пациентка немного волнуется и даже боится, но обезболивающее пока не просила, хотя схватки теперь стали чаще. Раскрытие что-то между пятью и шестью сантиметрами.

— Отлично. — Джеффри был доволен таким ходом событий. — Сейчас подойду.

По пути в родильное отделение он остановился у входа в ординаторскую анестезиологов, где на стене висела внушительная доска расписаний. Просмотрев ее, Джеффри с сожалением вздохнул. Как он и предполагал, все были заняты текущими делами. Тем не менее он взял мел и написал, чтобы тот, кто освободится, сменил его в родильном отделении.

Джеффри вошел в родильное отделение, когда у Пэтти как раз были схватки. Опытная ДМС [2] не отходила от нее. Вдвоем они образовали как бы единую команду, перед которой стояла общая цель. Лоб и брови Пэтти блестели от пота, глаза были плотно закрыты. Она крепко сжимала руки медсестры и не хотела их отпускать. Резиновой присоской к ее животу был прикреплен датчик монитора, регистрируя движения плода и его сердечную деятельность.

— О, вот и вы, мой долгожданный спаситель в голубых доспехах, — со слабой улыбкой сказала Пэтти, когда боль отпустила ее и она смогла открыть глаза.

— Как насчет укола в спину? — поинтересовался Джеффри.

— Вы еще спрашиваете?!

Все необходимые инструменты были уже разложены на тележке, которую заранее прикатили в палату. Укрепив на руке Пэтти манжетку тонометра [3] , Джеффри снял датчик с живота Пэтти и помог ей перевернуться на бок. Надев перчатки, он обработал спину дезинфицирующим раствором.

— Сначала, как и договаривались, я сделаю вам местную анестезию, — сказал Джеффри, готовя раствор. Слегка нажимая, он провел острым концом иглы по спине в месте предполагаемого укола, чтобы проверить чувствительность кожи, но Пэтти была настолько расслаблена и спокойна, что даже не почувствовала этого прикосновения.

Взяв из стерилизатора иглу Туохи, Джеффри еще раз убедился, что мандрен [4] на месте. Держа иглу обеими руками, он медленно, но уверенно стал вводить ее в спину Пэтти, пока игла не достигла связок позвоночника. Тогда Джеффри извлек мандрен, прикрепил к игле стеклянный шприц и осторожно нажал на поршень шприца. Почувствовав сопротивление, он мягко отпустил поршень и ввел иглу чуть глубже. При простом нажатии сопротивление поршня вдруг исчезло, и он плавно подался вперед. Джеффри остался доволен: теперь он был уверен, что конец иглы попал в эпидуральное пространство.