Крепость Поенарь действительно уже давно разрушена, хотя не теми турками и не в том году, когда за ее стенами укрывался Влад Цепеш. Сегодня лишь овеянные легендами руины напоминают о средневековой славе. Но понятно, что на каждое княжеское имя должен приходиться хотя бы один сохранившийся в неприкосновенности старый замок. Поэтому пунктом паломничества для туристов, приезжающих в Трансильванию в поисках Дракулы, стали не романтичные развалины Поенарь, а крепость Бран неподалеку от города Брашова. Этот мрачный замок построен на перевале, через который когда-то вел торговый путь из Семиградья в северные области Валахии. Доподлинно известно, что Влад Цепеш побывал в Бране лишь однажды: осенью 1462 года (через несколько месяцев после бегства из Поенарь) в течение шести недель воевода находился здесь в заточении под охраной солдат венгерского короля. Молва превратила неприступный Бран, в ХХ веке ставший резиденцией румынской королевской семьи [31] и поэтому неплохо восстановленный, в «замок Дракулы». Сколь бы убедительной ни была экспозиция разместившегося в коридорах, переходах и башнях Брана исторического музея, фольклорная экзотика все равно сильнее. На бойком туристическом базаре у подножья замковой скалы Дракулу — в десятках вариантах и изображений на дереве, пластмассе, камне, стекле, металле, керамике — продают за гроши вместе с вампирами, Брэмом Стокером и всей карпатской и румынской историей в придачу.

Современный румынский историк, автор работы о замке Бран Ион Праовяну цитирует письмо, в 1456 году направленное Владом III жителям города Кронштадт (Брашов): «Когда властитель силен и могуществен, он может творить мир по выбору своему. Если он беспомощен, придет сильнейший и сделает с ним все, что пожелает». Цепеш, как мог и как умел, творил и устраивал мир по своему выбору. Есть легенда, согласно которой страх перед Цепешем и уважение к нему были столь сильны, что у питьевого фонтана на площади в Тырговиште постоянно находился золотой кубок. Ни один из жаждущих горожан или путников, даже если и попадались среди них вороватые, не осмеливался кубок украсть, понимая, чем это может обернуться. «Кровавый ореол вокруг имени Дракулы сделал его обладателя легендарным правителем и, быть может, наделил добродетелями, которыми он никогда не отличался, — писал в конце XIX века румынский историк Ион Богдан. — В представлении народа Цепеш получил характеристики господаря жестокого, но справедливого; поэты последовали народному представлению, а ученые-патриоты сделали Дракулу величайшим национальным гением, сражавшимся за свободу и водворившим в пределах своей страны справедливость порядка». Еще одно объяснение нравам того времени дал автор вышедшей в Санкт-Петербурге в 1909 году книги «История Румынии» Николай Борецкий-Бергфельдт: «Интересы нации вращались вокруг меча и пули, а величие государства определялось количеством вражеской крови, пролитой у его границ; даже выбор монарха основывался не на государственной пользе, а на том страхе, который внушала врагам данная фигура на троне. Замолкло все, остановилось течение культурной жизни, и народ остался в застывшей позе сторожевого солдата, бдительно следившего за одним только: как бы данную черту не переступил непрошеный чужеземец».

Именно поэтому жестокость Дракулы порой приобретала политический смысл, как, например, в многократно описанном летописцами эпизоде с послами турецкого двора. Когда вельможи, ссылаясь на обычаи ислама, отказались снять тюрбаны в присутствии господаря Валахии, Цепеш приказал гвоздями приколотить к их головам эти тюрбаны «для укрепления веры». Оценки общего количества жертв Влада Дракулы варьируются, по разным источникам, от двадцати до ста тысяч человек. Учитывая, что население подвластных господарю валашских и трансильванских территорий в то время составляло около полумиллиона человек, можно предположить: по злой воле Колосажателя всего за несколько лет был уничтожен чуть ли не каждый пятый. Как относиться к этим цифрам? Вот еще несколько легенд. Расправляясь с убийцами своих отца и брата, Дракула якобы собрал в Тырговиште пять сотен бояр с челядью — и умертвил всех. Но было ли в ту пору в Валахии столько бояр? Поместились бы они все в небольшом внутреннем дворе крепости? Однажды без всяких на то причин Цепеш якобы напал на свой же город и замучил до смертию тысяч ни в чем не повинных подданных. Но сколько требовалось для проведения такой быстрой массовой экзекуции технических средств, палачей и пыточников? В день святого Варфоломея в одном из городов Трансильвании, жители которого отказывались отпускать молодежь на строительство крепости Поенарь, Дракула якобы приказал посадить на кол 30 тысяч человек разом. Но каково в ту пору было население сакских городов и деревень Семиградья, ведь даже Париж в середине XV века насчитывал всего 100 тысяч жителей, а население Буды составило 30 тысяч человек только к 1800 году?

Размеры кровожадности Дракулы, вероятно, преувеличены, однако не ее степень. Вот свидетельства посланника папы Пия II в Буде Николаса из Модруссы: «Он убил некоторых, бросая под колеса повозок; с других содрал кожу заживо так, что вываливались внутренности; третьих сажал на кол или жарил на горячих углях, рассыпанных перед ним; четвертых сажал на кол, протыкая живот или грудь так, чтобы острие торчало у жертвы изо рта; он убивал и другими способами, пытая своих жертв многажды». А вот страстный, не без публицистической нотки вывод видного румынского историка, политика и писателя середины ХХ века Михаила Садовяну: «Горящие села на холмах освещали ночные кутежи в долинах. Простершиеся ниц холопы были вознесены гораздо выше, чем сидят обычно люди, — для этого в обозе Дракулы были заготовлены колья с опалеными остриями».

По всей видимости, большая часть дошедших до нас преданий о жизни и нравах Дракулы если не статистически, то по сути соответствует действительности. Реальные преступления Цепеша легли в основу рассказов о том, что и после смерти этот «сын дьявола» по ночам являлся живым и продолжал творить зло. Даниела Диаконеску из Трансильванского общества Дракулы предположила: «Если бы Брэм Стокер располагал хотя бы толикой той информации о масштабах изощренной жестокости Влада Цепеша, которая открыта историкам теперь, возможно, писатель создал бы иной образ, куда более впечатляющий патологической страстью к кровопролитию, нежели книжный Дракула, злодеяния которого все же укладываются в логическую схему. А вот мотивация леденящих кровь деяний Влада Цепеша — загадка посложнее вампирской. Убивать людей, подвергать их страшным мучениям, созерцать эти мучения и при этом оставаться, как сказали бы теперь, «уважаемым человеком» — феномен, которого мы не найдем даже в документах о геноциде двадцатого века. Все эти гитлеры, сталины, пол-поты не присутствовали на массовых экзекуциях».

Влад III Дракула. Иллюстрация из немецкой брошюры. Нюрнберг, 1488 г.

Штефан Андрееску, как и многие другие историки, считает, что точное количество жертв Влада Цепеша установить невозможно. «Сохранилось немного достоверных свидетельств, — говорит он. — Среди них письмо, посланное и февраля 1462 году Владом Цепешем Матьяшу Корвину с просьбой о помощи в проведении очередной военной кампании против турок. Дракула прилагает к своему посланию список неприятельских потерь, указывает, сколько жертв было в каждом из городов, где проходили боевые действия (более 23 тысяч человек). Князь утверждает, что эти данные он в состоянии доказать». Венгерский король, намеревавшийся в ту пору организовать католический крестовый поход против супостатов, своему православному вассалу не помог. Султан Мехмед, погубив Византию, вновь и вновь посылал войска на север. Очередная война за веру и крест, о последствиях которой Цепеш и докладывал своему сюзерену, началась в 1461 году. К тому времени Дракула почувствовал себя настолько сильным, что прекратил выплату Стамбулу дани (10 тысяч золотых дукатов и 500 мальчиков, которым предстояло стать янычарами). Небольшая, всего в 10 тысяч человек, армия Влада III отчаянно сражалась, удивляя решительностью и храбростью даже врагов. В княжеском войске был такой порядок: после боя раненного в грудь награждали, а раненного в спину сажали на кол. Но силы были неравными: Валахию в этом столкновении с турками, каждая по своим причинам, не поддержали ни Венгрия, ни Молдова. Валахи потерпели поражение, а их полководцу пришлось, оставив разгромленную армию, снова бежать во владения Матьяша Корвина.

Новым господарем Валахии в 1462 году стал Раду Красивый, присягнувший султану Мехмеду на верность и принявший ислам. Влада Цепеша венгерский король заточил в одном из своих замков, обвинив бывшего союзника в сговоре с турками. Историки расходятся во мнениях о том, обоснованным ли было это обвинение, однако сведения о «своих, предавших воеводу по крамоле» практически все исследователи оценивают как достоверные. Имеет хождение версия о том, что подметные письма о заговоре Дракулы против Матьяша Корвина составили и передали в Буду саксонцы из Трансильвании (впрочем, с тем же успехом это могли сделать и вероломные валашские бояре).

Так или иначе, в неволе Влад III оставался почти четырнадцать лет и получил свободу, лишь перейдя в католичество и связав себя узами брака с венгерской аристократкой, которая стала матерью двоих сыновей Цепеша. В ту пору Николас из Модруссы составил письменный портрет валашского воеводы: «Не очень высокий, но крепкий и сильный, с жестокой и ужасающей внешностью, прямым носом, раздувающимися ноздрями, тонким красноватым лицом, на котором широко открытые зеленые глаза обрамляли широкие черные брови, придававшие ему устрашающий вид. Усатое лицо и подбородок гладко выбриты. Голову поддерживала бычья шея…» Это описание подтверждают сохранившиеся живописные портреты Влада Дракулы. Самый знаменитый их них, написанный примерно в 1560 году неизвестным автором, хранится в замке Амбрас под Инсбруком. В Национальной галерее Любляны выставлена датированная 1463 годом картина «Христос перед Пилатом». Дракула изображен на ней в облике осуждающего Сына Божьего римского прокуратора. В 1470–80-х годах написано еще одно подобное полотно: «Мученичество апостола Андрея Первозванного», на котором Дракула взирает на страдания распятого на кресте несчастного. Сохранилось также несколько выполненных на дереве гравюр, с одной из которых, как предполагают, скопирован портрет 1560 года. На этих рисунках Влад Цепеш обычно наблюдает за мучениями своих жертв. Почти на всех картинах и рисунках Дракула изображен в инкрустированном жемчугом княжеском венце с высоким султаном. В оправу венца вставлен огромный сверкающий рубин — кроваво-красного цвета…