— Как, право, назвать их иначе? — сменил тон Мендвилл, хотя настойчивости не убавил. Потом, с радостным оживлением, добавил: — Да, чуть не забыл: у меня для вашей светлости припасено еще кое-что. Пришел Чини.

Губернатор изумился:

— Чини?

— Его отпустили.

Лицо сэра Уильяма просветлело:

— Вот видите! Это доказывает их миролюбие!

— Но они никак не объяснили его арест и не извинились. Чини сам обо всем расскажет, если вы захотите его принять.

— Конечно, я поговорю с ним.

— Вместе с ним его друг, видно, тоже из захолустья, с виду неглупый парень. Он был сержантом у Кекленда.

— Впустите обоих.

Мендвилл вернул Иннесу письмо лорда Хиллсборо и покинул кабинет. Губернатор приблизился к окну и начал рассеянно глядеть на улицу, теребя подбородок.

Последнюю новость лорд Уильям воспринял с облегчением; дело угрожало его авторитету, потому что требование освободить Чини открыто игнорировалось. Возможно, именно поэтому, когда капитан Мендвилл ввел Чини вместе с Диком Уильямсом, им был оказан радушный прием.

— Он служил сержантом у Кекленда, — повторил капитан Мендвилл, представляя Дика Уильямса.

— А перед тем? — поинтересовался его светлость из чистого любопытства, которое пробудил в нем молодой человеком в поношенном платье, но благородной и привлекательной внешности.

— Скромный владелец табачной плантации, — ответил Уильямс. — У меня немного земли между Салудой и Брод-ривер. Подарок короля — так, Чини?

— Угу. Это факт, — сказал тот, не подымая глаз.

Его светлость подумал, что понял источник верноподданности парня.

— Вы, следовательно, многим ему обязаны, сэр? Это очень хорошо. Хотел бы я, чтобы все были так же верны долгу, как люди в вашей глуши. Ну, а вы, Чини? Какие основания для вашего ареста предъявил комитет?

— Только то, что я приехал вместе с Кеклендом, как вот и Дик. Дику повезло, что его не видели в компании с Кеклендом.

— Но не могли же они преследовать вас только за то, что вы были с Кеклендом?

— Смогли бы, если б я этого не отрицал. Я клялся и божился, что их агент, донесший, будто я состоял в личной охране Кекленда, обознался. Я упирал на то, что мы повстречались случайно за городом, на Индейской тропе, и вместе только въехали. Но я ничего не знал о том, что он дезертировал из Провинциальной армии. Я твердил одно и то же, хотя они пытались сбить меня с толку. Они позволили мне уйти только после того, как поняли, что ничего от меня не добьются. Но мне небезопасно задерживаться в Чарлстоне, сэр.

— Почему же? Раз уж они тебя отпустили…

— Да-да, но они могут разузнать что-нибудь новое, схватят меня снова, и тогда… — он замолчал со скорбным выражением на уныло-туповатом лице.

— Что тогда?

Уильямс ответил вместо него.

— Они вымажут его дегтем и обваляют в перьях, — небрежно пояснил он.

— За что? За то, что он человек короля? Да это просто какой-то жупел. Почему бы им тогда не вымазать дегтем и меня?

Нечто похожее на полуулыбку промелькнуло на худом лице лже-Дика Уильямса.

— Ваша светлость — большой человек; вас защищает ваше положение. А мы — мелкая сошка, исчезновения которой никто не заметит. Мы играем своими жизнями, и когда нас казнят… — Он усмехнулся и пожал плечами. — Нет, никто не станет ничего предпринимать.

— Вы не правы. Я бы проследил, чтобы виновных наказали.

— Это утвердило бы ваше влияние, но едва ли принесло бы нам пользу.

— Они не посмеют этого сделать. Нет, не посмеют! — веско сказал лорд Уильям.

— Они сделали бы это с Кеклендом, если б схватили его — правда, Чини?

— Да, это факт, — сказал Чини. — Комитет этого не скрывал. Они казнили бы Кекленда, попади он к ним в лапы, как всякого шпиона.

— Выходит, они обвиняли его в том, что он шпион?

— Да; и будь у них достаточно оснований обвинить меня в том же, я не стоял бы сейчас перед вами. Если вы не возьмете меня под свою защиту… Мне страшно, ваша светлость.

Лорд Уильям обратился к молчавшему конюшему:

— Что с ними делать, Мендвилл?

— Отправить обоих с Кеклендом, — коротко посоветовал тот.

Наступило недолгое молчание.

— Да, но куда вы отправите Кекленда? — спохватился Уильямс.

— Пока не решено, — ответил лорд Уильям, — сейчас он в безопасности на борту «Тамар».

Мнимый сержант беспечно рассмеялся:

— Если угодно вашей светлости, посылайте с ним Чини — он боится. Мне рано опускать знамена. Я пришел служить моему королю… ну, и себе маленько. Мне еще надо свести старые счеты с одним парнем по имени Гарри Фицрой Лэтимер.

Упоминание этого имени пробудило в Мендвилле новый интерес к Дику Уильямсу. Он устремил на него испытующий взгляд, обладавший, казалось, особенной проницательностью оттого, что темные глаза капитана контрастировали с его светлыми волосами.