Шрифт:
По стеклу ползли струйки воды. Внутри клуба шел дождь, либо там был оборудован душ.
«Здесь ее нет», – подсказал Прометей.
Да, хорошим девочкам здесь явно не место.
«Кого мы ищем? Не танцовщицу?»
«Пока не знаю».
Я развернулся и пошел прочь.
А вот и охрана. Наверняка вышли из-за черной панели, маскирующей пост. Один, с повязкой на глазу, смотрел в мою сторону. Другой стоял ко мне боком, как статуя, только слегка кивая в такт музыке.
Я понял, что до сих пор хожу в плаще и шляпе, держа левую руку в кармане – на пистолете. Что у типа, глазеющего на мой карман с кольтом, под повязкой какой-то сканер, возможно, даже радар.
«Пошел-ка ты», – я подмигнул ему и прошел мимо.
– Зал будет слева, – подсказал охранник.
Прямо и налево.
Похоже, она собиралась в основном петь. Танцевать должны были другие. К шесту слева приблизилась девушка, одетая в костюм этакого ангелочка с белыми крыльями, к правому пристроилась точно такая же, но в наряде черного цвета.
Честно говоря, на двух стриптизерш я больше не смотрел, поскольку зазвучала моя любимая песня с немного измененными словами и в новой аранжировке.
«Кто хочет жить вечно?»Нам не дано того времени,И не дано того края…Мечты ускользают, как капли дождя,И светлые мгновения проливаются сквозь пальцы.Кто хочет жить вечно?Кто хочет жить вечно?У тебя нет выбора,Он сделан тем, кто выносит приговор.В мире, где ты очнулся, мерцает лишь одна звезда,Но стоит до нее дотронуться, как она погаснет.Скажи, ты хочешь жить вечно?ТЫ хочешь жить вечно?..Кто осмелиться на эту вечную жизнь,Если любовь приговорена?Растопи мои слезыТеплом своих губ,Закрой ладонью мою холодеющую рану —Там замерзает последнее мгновение, что еще живо,И тогда мы сможем оставить его себе навсегда.Сможем любить, не оглядываясь на часы,Оно станет нашей вечностью.Сегодня, что никогда не закончится.Кому нужна вечная жизнь?Кому нужна эта вечная жизнь?Кто осмелится тянуться к звезде,Зная, что только убьет ее?Я почти не видел, как она сама танцует. Словно смотрел не я, а кто-то другой, устроившийся за моими зрачками.
Если б я мог, то вообще закрыл бы глаза. Но он этого не позволил.
Наверное, куклы работали как обычно: прижимались к шестам, обвивали их телами, изгибались и вытягивались, взлетали и замирали, откидывались назад. А мне было плевать. Я почти видел то, о чем она пела. Слова позвали меня куда-то очень далеко отсюда…
Когда под конец песни она сама оказалась без накидки, зал восторженно выдохнул, а я вспомнил, зачем пришел.
«Это она».
Когда ее силуэт скрылся за кулисами, Прометей подсказал, что делать. Под аккомпанемент звуков следующего выступления – гулких басов и трансовых вибраций – я выбежал наружу. Двое охранников в ВИП-зоне под влиянием магии платиновой карты помогли найти гримерку.
Мне повезло. Мы подошли к дверям одновременно.
– Прекрасная мисс Саломея? – предположил я, оценив ее внешний вид.
Атлетически сложенная, сильная. Вся в кольцах мягкого металла, обвивающего тело, подобно змеям. Красивое лицо с правильными чертами, но с широкими скулами, которые делали его немного похожим на мужское. Прямой и цепкий взгляд. Возможно, на зрачках темно-коричневая пленка.
– Да… – усмехнулась она, остановившись на секунду у входа и окинув меня взглядом.
«Не маши картой. Спугнешь».
– Я Дэн Стюарт, репортер из «Пульса Чикаго».
– А-а… читаю регулярно. Но о вас слышу впервые.
– Я давно не писал в сам журнал. Занимался специальным проектом.
– Правда? – заинтересованно переспросила Саломея.
«Что ты несешь?!» – негодовал Прометей.
«Какая разница, она впустила меня».
Я прикрыл за собой дверь. Обычная гримерка. Костюмы, душевая, зеркала, шкафчики и тому подобное. Все вперемешку. Минимум пустого пространства.
«Узнай настоящее имя».
– Так что за проект?
– Мы собираем истории для специального выпуска… Истории успеха. Знаете, бывает, появился человек и вдруг сразу берет судьбу в свои руки.
– Вы это так называете? – она снова смерила меня взглядом.
– Выступление просто ослепительное, – я старался состроить из себя восторженного фаната, – даже ваше имя вылетело из головы… Так как нам назвать материал?
– Валерия Костелиано, – она взяла полотенце и прошла в душевую.
– Это сценический псевдоним?
– Нет.
«Возможно, анаграмма. Скорее всего, поменяла несколько букв местами. Значит, в ее словах будет часть правды».
«Итальянка? Ты ее знаешь?»
«Продолжай».
– Так вы согласны?
– На что? – донеслось вместе с первыми звуками падающей в душе воды.
– На интервью.
– Я думала, оно началось.
«Спроси, когда она появилась в городе… постой, скажи перед этим фразу о двух месяцах».
– Э-э… наш номер выйдет месяца через два, – говорил я, тайком заглядывая в шкафчики с одеждой, обыскивая содержимое ящиков маленького столика у зеркального трюмо. – Когда вы приехали в город?