— Каково твое решение? Да или нет? — решил окончательно уточнить Мартин.

— Но почему я? — не унималась Абби, выражая неподдельное удивление. — Есть много женщин, которые с радостью согласятся побыть в роли хозяйки твоего дома. Одно твое слово, и они выстроятся в очередь в три ряда вокруг целого квартала!

— Не сомневаюсь, — согласился Мартин. — Но все дело в том, что мне нужны не они, а ты, дорогая.

— Но почему именно я? — повторила она свой вопрос, не уверенная в том, что хочет услышать ответ на него.

Подумав немного, Абби поняла, что ей действительно лучше не знать этого.

— Да брось ты! — проворчал Мартин. — Куда девалось твое воображение, Абигайль? Я думаю, что даже ты способна увидеть тонкую иронию всей этой ситуации. Представляешь, ты и на моем приеме. Или тебя это не впечатляет? Может, ты предпочитаешь, чтобы я по-прежнему оставался разнорабочим, чтобы ты могла легче манипулировать мной?

Разве она манипулировала им? Думая сейчас об этом, Абби допускала, что тогда она действительно вела себя так по отношению к мужу. Но в то время она не задумывалась над этим. Вспоминая свою прошлую жизнь, Абигайль понимала, что она никогда не думала о том, хорошо или плохо она поступает по отношению к Мартину. Она просто жила, движимая какой-то всепоглощающей силой, которая не подчинялась никаким разумным доводам или логике. Тогда она называла это любовью. Но сейчас Абби не была так уверена в этом.

Она откашлялась, соединила ладони рук перед собой и сказала:

— Если я соглашусь, то ты должен обещать мне, что после этого ты исчезнешь из моей жизни. Для меня это гораздо важнее, чем спасение шкуры отчима.

— Могу я спросить почему?

— Ты сам знаешь почему.

Мартин двусмысленно улыбнулся.

— Я знаю только, что мне, судя по всему, трудно не распускать руки, когда ты находишься рядом со мной.

— Вот ты и ответил на свой вопрос, — сказала бывшая жена.

— Но у меня ощущение, что ты сама сталкиваешься с точно такой же проблемой в отношении меня, — небрежно заметил он. — Думаю, что Хьюго будет не в восторге от этого после свадьбы.

— Боже, как ты самонадеян! — воскликнула Абби, пораженная откровенно интимным тоном Мартина.

Но еще больше ее задело то, что Мартин сказал правду.

Он пожал плечами, демонстрируя свое безразличие.

— Ну как, согласна? — вернулся он к предмету их разговора.

— Кажется, у меня нет другого выбора.

В его глазах промелькнула грусть.

— Мне это чувство хорошо знакомо, — не без злорадства произнес он, при этом смягчив горечь своих слов легкой улыбкой. — Ну что ж, — сказал Мартин, меняя тему разговора, — предлагаю поспать несколько часов. Завтра у нас будет трудный день.

— Поспать? — ледяным тоном произнесла Абигайль. — Не знаю, что ты имеешь в виду, но я здесь спать не собираюсь.

— Не будь занудой, женушка, — сказал Мартин и выразительно посмотрел на дверь, ведущую в спальню. — Здесь тепло, уютно. В комнате за той дверью стоит большая кровать, которая ждет…

— Я не буду здесь спать, и точка!

— Я могу воспользоваться тахтой… — начал было он, но, видя насмешливый взгляд его голубых глаз, Абигайль поняла, что тахта для него будет очень кратковременным убежищем.

Она уже так близко подпустила его к себе, что он вообразил бог знает что. Мол, стоит только подтолкнуть ее немного — и путь в ее постель будет свободен…

Как он может быть таким жестоким, злилась Абби. Неужели не понимает, что для нее будет невыносимо больно провести ночь в этом коттедже при сложившихся обстоятельствах? Здесь, где она впервые отдалась ему… Хуже всего то, что ночью, ближе к рассвету, когда в комнате будет холодно и одиноко, она может не выдержать и принять его в свою постель. Положа руку на сердце, Абби не была уверена, что сможет прогнать его. А зная Мартина, она понимала, что он обязательно придет к ней.

— Я не останусь здесь, — твердо заявила Абби. — И больше не будем говорить об этом.

Он покорно вздохнул, потер указательным пальцем небритый подбородок и затем, широко зевнув, сладко потянулся. В этот момент он был похож на огромного и очень опасного лесного хищника из породы кошачьих.

— Ладно, — сказал Мартин, пожав плечами. — Как хочешь, лично мне все равно. Поедем в Лондон. Нам все равно надо оформлять твою визу завтра с утра. Где твой паспорт?

— В Лондоне, в моей квартире.

Почему она ведет себя так пассивно, с раздражением подумала Абигайль, злясь на свою покорность.

— Прекрасно. Тогда поехали. Переночуем у тебя, нам завтра надо встать с петухами.

— Ну уж нет! — Она сверкнула холодной улыбкой. — Я переночую в своей квартире, а ты — в отеле. Или в парке на скамейке. Меня это не волнует.

— О, дорогая, — изображая обиду, насмешливо протянул Мартин. — Неужели ты сможешь выкинуть своего бедного муженька на улицу, и это после тех клятв, которые мы когда-то давали друг другу?