— Я знал, что ты скажешь это.

— Ты можешь грозить мне, что уничтожишь Хэмфри, если тебе так хочется, — я все равно не изменю своего решения. Это ваши дела с Хэмфри. Мне очень жаль, если ты потеряешь что-то, не сумев ублажить своих партнеров, но мне почему-то кажется, что это не зависит от моего присутствия здесь. Советую тебе пригласить Келли вместо меня — я уверена, что она будет просто счастлива побыть в роли хозяйки твоего дома. — Абигайль стойко выдержала прямой взгляд мужа. — И если ты вздумаешь насильно удерживать меня здесь, я все равно сбегу и обращусь в полицию за помощью, — добавила она строго.

Мартин приподнял свои черные густые брови в наигранном удивлении.

— Ты что, считаешь, что я запру тебя в своей спальне? Прикую обнаженную цепями к кровати? А ты будешь ждать моих приходов с ужасом и… с нетерпением? Так ты себе это представляешь, Абигайль?

— Замолчи! — крикнула она, закрыв уши ладонями. Абби снова убежала бы в ванную, если бы была одета. — Я не шучу, Мартин. Я действительно хочу уехать домой.

Его лицо неожиданно стало серьезным.

— Я знаю. Ты уедешь в Лондон, но не сегодня.

— Почему?

— Потому что мы должны обменять твой билет, а из Австралии в Лондон количество рейсов очень ограничено. На сегодня нам вряд ли удастся достать тебе билет. Если хочешь, мы можем поехать сейчас в город и заказать билет на завтра.

— Спасибо, — сжав губы промолвила Абигайль.

— Почему бы тебе не одеться сейчас — я буду ждать тебя внизу, — сухо сказал Мартин и вышел из комнаты.

Абигайль сидела в кровати, уставившись на дверь, которая только что закрылась за ним. Она совсем не расстроилась — совсем! Можно подумать, что она ждала, что он приползет к ней на коленях и будет умолять ее остаться. Ничего подобного!

Просто она не ожидала, что он так легко согласится с ее решением. Абигайль рассчитывала, что Мартин хотя бы поцелует ее. Тогда бы она оттолкнула его и уехала с гордо поднятой головой.

Успокойся, приказала себе молодая женщина. Она взглянула на свою дорожную сумку, подумав, что так и не успела распаковаться. Ну что ж, оно и к лучшему!

Она надела черные джинсы и просторную белую блузку, расчесала волосы, и теперь они — блестящие и шелковистые — свободно спадали на плечи. Абигайль убирала в дорожную сумку мелкие вещи, когда услышала с улицы чудесное пение каких-то птиц.

Она подошла к окну, на котором недавно сидел Мартин, и выглянула наружу. Птиц не было видно. Наверное, они скрываются в густой листве деревьев, подумала Абигайль. Она смотрела на большой сад перед домом, в котором росли высокие деревья и многочисленные буйно разросшиеся цветущие кусты.

Как здесь тихо, спокойно и красиво, подумала молодая женщина. Она вдруг представила себе, как они с Мартином живут в этом доме, растят своих детей…

Абигайль быстро отошла от окна, почувствовав мучительную боль в сердце, взяла сумку и вышла из комнаты.

Мартин уже ждал ее внизу лестницы. Он поднялся на несколько ступеней вверх и взялся за ее сумку.

— Дай мне.

— Я сама справлюсь, — сердито промолвила Абби.

— Дай сюда, — нетерпеливо повторил Мартин.

Она неохотно отдала ему вещи. Есть что-то покровительственное в том, что мужчина несет ваши вещи. Абби чувствовала себя беззащитной, глупой гусыней. Особенно глупой, потому что Мартин нес ее вещи, чтобы посадить на первый попавшийся рейс и навсегда избавиться от нее!

Мог, хотя бы ради приличия, сделать вид, что ему жаль расставаться с ней! — кипя злобой думала Абигайль, украдкой рассматривая красивое, но совершенно бесстрастное лицо мужа.

Машина въехала в Перт, и Абби, на сей раз не такая сонная, какой она была по приезде, поразилась тому, каким современным, чистым и сияющим был этот город.

Они без всяких проблем поменяли ее билет на завтрашний рейс. Абигайль с мрачным видом листала газету, пока Мартин оформлял необходимые бумаги. Закончив формальности, он с приветливой улыбкой подошел к жене.

— Все в порядке. Ты вылетаешь завтра в двенадцать дня, — сказал Мартин и посмотрел на свои часы. — У нас есть немного времени, чтобы перекусить. Сейчас как раз обеденное время, а я жутко голоден. Пойдем, я покажу тебе лучший ресторан Перта.

— Я… — открыла было рот Абигайль, чтобы сказать, что она не голодна, но потом передумала. Если Мартина совершенно не волнует ее отъезд и тот факт, что они расстаются навсегда, то она тоже сделает вид, что ей все равно. — Прекрасно, — сказала Абби, мило улыбнувшись. Она молила бога, чтобы он не заметил, каких усилий ей стоило, чтобы не завыть от горя. — А тебя пустят в ресторан в таком виде?