— Я просто не могу с этим согласиться, — испустив долгий вздох, ответил я.

— Знаю, — сказал Холлус таким тоном, словно моё невежество приводило его в отчаяние.

Он немного помолчал и сказал:

— Я — не мистик. Я верю в Бога, потому что для меня в этом есть научный смысл. На самом деле, подозреваю, Бог существует во Вселенной из-занауки.

У меня заболела голова.

— Что ты имеешь в виду?

— Если ты помнишь, наша Вселенная закрыта — в конечном счёте она сожмётся в Большом схлопывании. Подобное событие случилось через миллиарды лет после возникновения предыдущей вселенной — а кто знает, до каких феноменальных высот может дойти наука за миллиарды лет? Почему бы не предположить, что разум — или данные, которые его представляют — мог пережить Большое схлопывание, чтобы существовать и в следующем цикле. Такая сущность могла бы обладать достаточными научными познаниями, чтобы повлиять на фундаментальные физические константы следующего цикла — созданную Вселенную, в которой эта сущность могла бы заново возникнуть, уже вооружённая миллиардолетними знаниями и мудростью.

Я покачал головой; мне казалось, что можно было сказать нечто получше, чем старую сказочку на тему «а дальше вниз идут одни черепахи».

— Даже если так, — сказал я, нахмурившись, — всё это не позволяет разрешить вопрос, существует ли Бог или нет. Ты всего лишь отдаляешься от создания жизни ещё на один шаг. Каким образом возникла жизнь в предыдущей вселенной? Если ты не можешь этого объяснить, ты не можешь объяснить ничего.

— Не верю, что это существо — наш Бог — когда-либо был живым, — сказал Холлус. — В смысле, был биологическим организмом. Подозреваю, что наша Вселенная — первая, в которой вообще возникли биология и эволюция.

— Но что же это тогда, этот Бог-существо?

— Здесь у вас мне не доводилось видеть свидетельств того, что вы создали искусственный интеллект.

Это замечание показалось мне отвлечённым, но я кивнул:

— Да, пока что не создали. Но над этим многие работают.

— У нас есть машины, осознающие себя. Одна из них — наш межзвёздный корабль, «Мерелкас». Но мы обнаружили вот что: интеллект имеет свойство появляться внезапно— он сам собой возникает в организованных системах достаточной сложности. Подозреваю, что это существо, которое является Богом нашей Вселенной, — оно было интеллектом без телесного воплощения, возникшее в случайных флуктуациях предыдущей, добиологической вселенной. Верю, что это существо, существующее в полном одиночестве, поставило своей целью, чтобы следующая вселенная имела независимую от него, самовоспроизводящуюся жизнь. Кажется совершенно невероятным, что жизнь могла бы зародиться сама по себе в любойслучайно возникшей вселенной. Достаточной же для развития сознания сложности локализованная матрица пространства-времени, с приличными шансами, могла возникнуть сама по себе всего за несколько миллиардов лет квантовых флуктуаций, особенно в совершенно другой вселенной — в особенности такой, в которой все пять фундаментальных взаимодействий имеют менее яркую разницу относительных сил.

Холлус ненадолго умолк, а затем продолжил:

— Предположение о том, что нашу Вселенную создал учёный, объяснило бы давнюю философскую проблему — почему Вселенная поддаётся научному познанию? Почему абстракции форхильнорцев и землян — такие как математика, индукция, эстетика — применимы к природе реальности. Наша Вселенная научно познаваема, потому чтоеё создал невероятно продвинутый интеллект, который пользовался научным подходом.

Мысль о том, что разум мог возникнуть куда проще, чем сама жизнь, меня ошеломила — и всё же у нас до сих пор не было подходящего определения интеллекта; каждый раз, когда компьютеру вроде как удавалось его обрести, мы просто-напросто говорили, что имели в виду нечто другое.

— Бог-учёный, — сказал я, пробуя мысль на вкус. — Ну, думаю, достаточно продвинутая технология неотличима от магии.

— В точку! — живо откликнулся Холлус. — Эту фразу стоило бы записать.

— Не думаю, что её придумал я. Но твоё предположение и остаётся тем же, что и есть — предположением. Оно не доказывает существования Бога.

Холлус покачал телом:

— И какое же свидетельство могло бы тебя убедить?

Некоторое время о обдумывал ответ, а затем пожал плечами:

— Дымящийся ствол, — сказал я.

Холлус раздвинул глаза на максимальное удаление:

— Что?

— Мой любимый жанр в художественной литературе — детективы об убийствах, и…

— Меня изумляет, что люди находят удовольствие в чтении об убийствах, — вставил Холлус.

— Нет, нет! — возразил я. — Ты не так понял. Нам не нравится читать об убийствах; нам нравится читать о справедливости — когда преступника, неважно насколько умного, изобличают в содеянном. И самое прямое, лучшее доказательство в случае убийства — узнать, что у подозреваемого в руках дымящийся пистолет, что он действительно держит в руках орудие преступления.

— А, — сказал Холлус.

— Дымящийся ствол — неопровержимая улика. И я хочу увидеть именно её — доказательство, которое невозможно оспорить.

— Нет неопровержимого доказательства Большого взрыва, — заметил Холлус. — Нет доказательства эволюции. И всё же ты принимаешь эти теории. Почему вопрос о существовании Создателя требует большего?

На это я не смог придумать хороший ответ.

— Знаю одно, — упрямо сказал я, — для того, чтобы меня убедить, нужно очень убедительное доказательство.

— Мне кажется, тебе привели уйму убедительных доказательств, — сказал Холлус.

Я провёл рукой по голове. Там, где раньше росли волосы, теперь под ладонью лоснилась гладкая кожа.

Холлус был прав: мы принимали эволюцию на веру, не имея абсолютного доказательства. Само собой, кажется очевидным, что собаки произошли от волков. Наши предки, очевидно, одомашнили их, выдавили из них злобу, вывели в них общительность и дружелюбие, в конечном счёте превратив Canis lupus pallipesЛедникового периода в Canis lupus familiaris, современный вид из 300 различных пород.