Тем временем Гитлер продиктовал свои соображения насчет строительства Западного вала в майской памятной записке, врученной сухопутным войскам и «Организации Тодта». Такое живое участие фюрера в постройке Западного вала объяснялось не только его интересом к строительному делу и не только его коренной предрасположенностью к этому как архитектора и художника. Нет, оно было страстью изобретателя, вечно толкавшей его все дальше и дальше. Он постоянно набрасывал эскизы новых блиндажей или отдельных их узлов. Его неуемная фантазия подсказывала ему все новые и новые идеи, приводя в отчаяние инженерно-саперные войска, занимавшиеся оборудованием Западного вала.

Едва вернувшись в Берлин, Гитлер 15 августа провел испытательные стрельбы на полигоне Ютербог по смоделированным «чешским блиндажам» и по их окончании выступил перед собранными командирами армейских корпусов. Обстрел тяжелой артиллерией и 88-миллиметровыми зенитными орудиями показал превосходную пробиваемость чешских дотов, особенно зенитками указанного калибра. Придя к выводу, что чешские доты отнюдь не являются непоражаемыми, Гитлер и произнес свою речь перед генералитетом. Он сообщил генералам свое твердое решение: не позднее 1 октября напасть на Чехословакию. Он снова попытался убедить слушателей в правильности своей точки зрения, что война против Чехословакии не приведет к наступлению противника с Запада.

Речь Гитлера послужила для Бека последним толчком к тому, чтобы подать рапорт о своей отставке. Спустя несколько дней фюрер дал согласие. Преемником Бека был назначен Гальдер. Уход Бека отнюдь не произвел впечатления демонстрации, какое он, вероятно, представлял себе. Гитлер и Брау-хич уже довольно давно ожидали этого шага. Браухич даже в последние недели по служебным вопросам имел дело больше с Гальдером, чем с Веком. Поскольку существовала договоренность официально о замене не сообщать, предпринятый Беком шаг не произвел никакого впечатления ни на общественность, ни на сухопутные войска.

Для меня лично Бек стал определенным символом еще с 1933 г. В то время он был начальником Войскового управления рейхсвера (так называлась его тогдашняя должность), и каждый молодой офицер видел в нем образец для себя. Часто общаясь в 1934-1935 гг. преимущественно с начальником генерального штаба люфтваффе генералом Вефером, я не раз слышал, как он с уважением отзывался о Беке. Это произвело на меня большое впечатление. Бек был человеком, который во всех своих действиях и при выполнении всех своих задач руководствовался идейными соображениями, не учитывая, однако, того, что политика – дело грязное. Он хотел оказывать влияние на политику Гитлера, сам методами политики не владея. Все его усилия и памятные записки оказывались безрезультатными. Будь они более решительными и энергичными, они могли бы принести рейху неоценимую пользу. Бек сошел со сцены как трагическая фигура, но при этом остался уважаем как своими приверженцами, так и противниками.

Неудачно сложилось посещение Гитлером учений 2-го армейского корпуса 19-20 августа. Его командиром был генерал Бласковиц{123}, офицер с прекрасной репутацией еще по службе в рейхсвере. Фюрер вернулся в Берлин возмущенный и подверг критике взгляды Бласковица на применение танков. По Гитлеру, тот – точно так же, как французы, – считал танки просто тяжелым оружием пехоты. За этим следовал язвительный намек на Бека, который привез такое суждение из Франции и не понял, что оперативное применение танков обеспечивает размах для продвижения вперед и тем самым дает превосходство над противником. Бласковиц так и остался для Гитлера генералом, не пригодным для командования танковыми соединениями.

Я на этих учениях не присутствовал, потому что как раз в те несколько дней начальник генерального штаба французских военно-воздушных сил посещал наши авиационные базы и самолетостроительные заводы. Я встречался с ним по некоторым официальным поводам и на приемах. Цель этого визита была обговорена Гитлером с Герингом и служила, по замыслу фюрера, его программе запугивания. Сопровождавший гостей Мильх мастерски сумел «подать» люфтваффе как можно эффектнее. На заводах Юнкерса, Хейнкеля и Мессершмитта выпуск самолетов шел полным ходом. Картина была весьма впечатляющей. «Ме-109» и «Хе-111» были продемонстрированы гостям также в полете, произведя на них очень сильное впечатление, ибо французские военно-воздушные соединения были оснащены устаревшими типами самолетов.

Германская люфтваффе могла претендовать на превосходство над французской военной авиацией. То представление о ней, которое смогли увезти с собой во Францию иностранные визитеры в отношении ее достижений, основывалось на фактах. Мильх сблефовал только насчет числа самолетов в соединениях и находящихся в производстве. Я же должен был содействовать тому, чтобы отбить у французов всякий вкус к вмешательству в германо-чешский конфликт. Беседа Гитлера с французским генералом 18 августа в Имперской канцелярии полностью служила этой цели. Геринг выбрал верный момент для его приглашения.

Летом 1938 г. Геринг, полностью осведомленный о планах Гитлера, поддерживал тесный контакт с послами Англии и Франции. Сэр Невилл Гендерсон был настроен прогермански. Франсуа-Понсе со своей очаровательной женой пользовался в Берлине большой любовью. Супруги Геринги старались на личной основе поддерживать через них добрые отношения с этими обеими важными странами. Приватная атмосфера, царившая в их поместье «Каринхалль» в Шорнфельде, примерно в 50 км севернее Берлина, предоставляла для того наилучшие возможности. Приглашение в имение Геринга считалось тогда в Берлине признаком избранности, и никто не упускал случая им воспользоваться.