Шрифт:
Кажется, телефон в гостиной полетел на пол, и тут же на пороге кухни появилась Ианта. Её глаза горели, а рыжие кудри — Джейн могла поклясться! — закрутились вдвое круче прежнего. Наэлектризовались, что ли, от её сердитого голоса?
Бен отнял руки от ушей.
— Утя, — сказал он.
— Да, мой маленький. Иди ко мне. — Она подняла его на руки. — Джейн, извини, что тебе пришлось выслушивать… Этот Норман — он просто полоумный! Когда-то мы с ним работали вместе, а потом ему, неведомо с чего, примерещилось, что я похитила плоды его научных изысканий. Сколько раз я ему объясняла: его изыскания просто смехотворны, никому и в голову не придёт их похищать… Ну вот, опять я завелась, прости.
— Ничего, я привыкла, у нас Скай ещё и не так умеет заводиться.
— Джейн, спасибо тебе, — сказала Ианта. — Давайте-ка мы теперь займёмся чем-нибудь приятным, чтобы поскорее выкинуть эту историю из головы. Бетти, ну что, продолжим наш эксперимент?
Целью эксперимента, как выяснилось, было убедить Азимова в том, что не все собаки зловредные существа: в частности, собака Пёс — существо вполне дружелюбное. Ианта и Бетти работали в этом направлении уже несколько недель. На холодильнике даже висела таблица, в которую они ежедневно вносили новые данные. Они действовали постепенно и методично. Сначала они на две минуты впустили Пса в прихожую — Азимов провёл это время за закрытой дверью, в туалете наверху. На следующий день Пёс пять минут сидел в гостиной, а Азимов снова в туалете наверху, но уже с открытой дверью — и так далее. Пока что никто никого не съел и никто ни с кем не передрался, и как раз на сегодня у Бетти с Иантой был запланирован серьёзный шаг — они собирались свести Азимова и Пса на одном этаже в следующем порядке: Пёс в гостиной, Азимов в кухне, все двери нараспашку.
После долгих уговоров, прерываемых смешками и кошачьими мявами, Ианта и Бетти стащили Азимова с его любимой кучи полотенец, отнесли вниз и усадили на кухонный стол. Дальше Ианта с Беном остались его сторожить, а Джейн и Бетти высунулись на крыльцо и позвали Пса в дом, пригрозив: вздумаешь пикнуть — пеняй на себя. Пёс бодро вбежал в прихожую, и хотя он прекрасно знал, где находится Азимов — чёрный нос безошибочно потянулся в сторону кухни, — он всё же послушно сел на пол и сидел не шелохнувшись целых пять минут.
— Время! — крикнула наконец из кухни Ианта.
Джейн и Бетти вытолкали Пса за дверь, и все ликовали и поздравляли друг друга с очередной победой.
Только сейчас Джейн сообразила, что она уже давно ушла из дому. Папа, наверно, беспокоится, куда это она подевалась.
— Ой, нам с Бетти пора идти!
— Да, конечно. Но если ты ещё несчастная…
— Не-а! — Джейн шагнула к Ианте и обняла её на прощание, даже не успев подумать, правильно это или нет.
Прихватив с собой Бетти и Пса, Джейн в самом радостном настроении отправилась домой. А дома её ждала ещё одна радость: на крыльце лежал большой бумажный пакет с надписью «Для Джейн», а на пакете — потёртый футбольный шлем.
— Бетти, ура! На Хэллоуине я буду футболистом. Гениально! Умопомрачительно!
— А динозавр уморачительней всё равно, — сказала Бетти. Она всегда наряжалась на Хэллоуин в костюм динозавра, каждый год нового.
— Вообще-то конечно, — согласилась Джейн. — Но этот футболист будет такой самый-самый, что его никакой динозавр не обскачет. Вот увидишь!
Глава пятнадцатая
Бетти едет на задание
К концу недели Розалинда наконец выбрала сонет, который она решила рассказывать перед всем классом. Поэтому воскресное утро она проводила в своей комнате — валялась на кровати и бубнила:
Не подглядишь во мне ты, Время, измененья! Громада праха, вновь взнесенная тобой, Не будет для меня предметом удивленья: Все это уж не раз вставало предо мной [36] .36
Розалинда выбрала сонет 123, а это его первое четверостишие (в русском переводе H. В. Гербеля, 1827–1883).
Очень хорошо. Как раз то, что надо. Никто ни слова не поймёт, и уж тем более никто не заподозрит, что это про любовь. Тут, правда, другая трудность. Учительница хочет, чтобы все рассказывали свои стихотворения не как попало, а с выражением. И вот, если Розалинда сама понятия не имеет, о чём в этом стихотворении говорится, то как его лучше рассказывать — торжественно? Или задумчиво, будто она решила поделиться с одноклассниками великой мудростью? И как, интересно, она при этом будет выглядеть? Глупо, вот как.
Может, нараспев?
— «Не подгляди-и-ишь во мне ты, вре-е-емя, измене-е-енья!» — начала она, но умолкла. Да, что-то не очень этот распев помогает.
Придётся советоваться с Анной. Анне хорошо, она выбрала себе «Бармаглота» Льюиса Кэрролла — а там и правда смысла никакого, хоть так его рассказывай, хоть этак [37] . И сразу ясно, что не про любовь. Счастливица Анна.
Розалинда захлопнула томик Шекспира и встала. Да, лучше она пойдёт к Анне и почитает ей с выражением. Она же тут никому срочно не нужна? За Бетти папа присмотрит, он дома. Скай ещё не вернулась из Бостона. А Джейн, когда Розалинда её видела последний раз, гоняла мяч во дворе. Да, как раз самое удобное время, чтобы сходить к Анне. Надо только папе сказать.
37
Это стихотворение было включено Льюисом Кэрроллом в повесть-сказку «Алиса в Зазеркалье». Его начало (в переводе на русский Дины Орловской) звучит так: «Варкалось. Хливкие шорьки пырялись по наве, И хрюкотали зелюки, как мюмзики в мове».