Жоанет оставался со своей матерью. Сначала он гладил рукой ее волосы, потом расчесывал их пальцами и распутывал. Он не пытался увидеть ее лицо. Через какое-то время он поднялся и повернулся к окну.

Смеркалось.

— Жоанет?

Жоанет снова посмотрел на окно.

— Жоанет? — услышал он с другой стороны пристройки.

— Арнау?

— Что случилось?

Изнутри раздался тоскливый голос:

— Она умерла.

— А почему ты не…

— Не могу. Здесь нет ящика. Слишком высоко.

«Какой ужасный запах», — мелькнуло в голове Арнау, и он побежал к отцу.

Тем временем Бернат стучал в дверь дома котельщика Понса. Что мог делать мальчонка там, внутри пристройки, целый день? Он стал стучать еще сильнее. Дверь открылась, и перед ним появился гигант, заняв почти весь дверной проем. Бернат отступил назад.

— Чего вы хотите? — прорычал котельщик. Он стоял без штанов, в одной мятой рубахе, которая доходила ему до колен.

— Меня зовут Бернат Эстаньол, а это — мой сын, — сказал Бернат, положив руку на плечо Арнау и подталкивая его вперед, — друг вашего сына Жоа…

— У меня нет никакого сына, — перебил его Понс, собираясь закрыть дверь.

— Но у вас есть жена, — возразил Бернат, придерживая дверь и вынуждая Понса уступить. — Вернее, — уточнил он под тяжелым взглядом котельщика, — была. Она умерла.

Понс не шелохнулся.

— Ну? — спросил он, чуть заметно пожав плечами.

— Жоанет там, внутри, вместе с ней. — Бернат пытался показать ему всю свою твердость, на которую был способен. — Мальчик не может выбраться из пристройки.

— Там ему и место, — буркнул в ответ Понс. — Этот ублюдок должен был бы находиться с ней всю свою жизнь.

Бернат встретился взглядом с котельщиком и сильнее сжал плечо сына. Арнау невольно съежился, но тут же, когда Понс посмотрел на него, выпрямился.

— Вы собираетесь что-нибудь делать? — продолжал настаивать на своем Бернат.

— Ничего, — ответил котельщик. — Завтра, когда я разрушу комнатушку, мальчишка сможет выйти.

— Нельзя оставлять мальчика там на всю ночь…

— В моем доме я могу делать все, что захочу.

— Я сообщу викарию, — заявил Бернат, осознавая бесполезность своей угрозы.

Понс прищурил глаза и, не говоря ни слова, исчез в доме, оставив дверь открытой. Бернат и Арнау растерянно переглянулись. Когда Понс вернулся, они увидели в его руках веревку, которую великан вручил Арнау.

— Вытащи своего дружка оттуда, — приказал он, — и скажи ему, что теперь, когда мать умерла, я не хочу его больше здесь видеть.

— Как… — начал было Бернат.

— Так же, как он пробирался сюда все эти годы, — удаляясь, бросил Понс. — Через ограду. Через мой дом вы не пройдете.

— А женщина? — спросил Бернат, прежде чем хозяин успел захлопнуть дверь.

— Его мать мне доверил король, поставив условие, что я ее не убью. Теперь, когда она умерла, я и верну ее королю, — скороговоркой объяснил Понс. — Я отдал хорошие деньги в качестве залога и, клянусь Богом, не собираюсь лишиться их из-за какой-то шлюхи.

Отец Альберт, уже знавший историю Жоанета, и старый Пэрэ со своей женой, которым Бернат не мог не рассказать о случившемся, искренне сочувствовали беде ребенка. Все трое старались сделать для него хоть что-нибудь. Несмотря на это, мальчик продолжал молчать, и его движения, ранее нервные и беспокойные, сейчас стали более медленными, как будто какой-то невыносимый груз давил ему на плечи.

— Время все лечит, — произнес как-то утром Бернат, обращаясь к Арнау. — Нужно подождать, окружить его любовью и заботой.

Но Жоанет продолжал молчать, за исключением приступов плача, которые случались с ним каждую ночь.

Отец и сын сохраняли спокойствие и прислушивались, затаившись на своих тюфяках. Затем силы покидали малыша и сон, беспокойный и недолгий, брал верх.

— Жоанет, — услышал как-то Бернат голос Арнау. — Жоанет…

Ответа не последовало.

— Если хочешь, я могу попросить Святую Деву, чтобы она тоже стала твоей матерью.

«Правильно, сынок!» — подумал Бернат. Он и сам хотел предложить сыну сделать это, но понимал, что Святая Дева — это секрет мальчугана и потому он сам должен был принять такое решение.