— Прибыл Беня Крик! — громко заявил Колька.

Не все школьники знали эту знаменитость, и поэтому со всех сторон посыпались вопросы:

— Кто? Какой Беня Крик? В чем дело?

— Чудные… Не знают Беню… Ведь Беня, это — король! Беня… Беня…

Колька даже захлебнулся.

Микола следил за газетами и знал, что речь идет о новой кинокартине. Когда он рассказал об этом товарищам, интерес к Кольке сразу пропал, но зато появился интерес к картине. Началась торговля, обмен. Каждый «комбинировал» мелочь на билет.

Колька Панкратов весь день был задумчив и зол. Он несколько раз выворачивал карманы, и все безнадежней становилось выражение его лица. Наконец, во время последнего перерыва он объявил:

— Продается билет авиалотереи за полцены!

Капиталиста, способного выложить сразу четвертак, в школе не нашлось. Тщетно Колька снизил цену до двадцати копеек. Многие щупали билет, нюхали, гладили… Некоторые предлагали продать билет в кредит, до отцовской получки. Но Колька не мог принять этих условий. Ему деньги нужны были немедленно, чтобы сегодня же купить билет в кино и завтра победоносно рассказать подробности подвигов Бени. Только двадцати копеек не хватило.

Школьный коммерсант и комбинатор Пупырко Гришка неожиданно пришел на помощь Кольке.

— Чудак! — сказал он. — Почему тебе самому не устроить лотереи? Бей лотерею лотереей!

Вдвоем они составили план, и Гришка выговорил себе двадцать пять процентов с барыша.

Скоро по школе прошла весть, что в пятой группе разыгрывается билет авиалотереи по баснословно дешевой цене: одна копейка за билет. Колька с Гришкой скрыли, что такая дешевка вызвана огромным количеством билетов. Коммерсанты выпустили их двести штук. Первоначальная цель раздобыть только двадцать копеек теперь отступила на задний план, и Колька увлекся предприятием ради наживы.

— Двести билетов… Два рубля… триста процентов барыша!

Услышав о лотерее, Микола поднял голову. Он посмотрел на свой сиротский пятак, взвесил его в руке, пощупал и решил попробовать счастья в Колькиной подлотерее (так в школе назвали предприятие).

Вечером оба предпринимателя наслаждались зрелищем подвигов и приключений Бени Крика.

Но на этом сеанс не кончился, — после Бени показывали быструю видовую картину. Города с большими, уходящими в небо многоэтажными домами сменялись великими пустынями, где только пески и пески. Тундры и сибирская тайга чередовались с плодороднейшими тропическими странами.

Приятели сидели как зачарованные, напрягая свое зрение, чтобы ничего не упустить из виду.

В кармане их осталось еще достаточно на коробку «Премиальных», на шесть ирисок и на коробку спичек. Это говорило о том, что большая половина лотерейных билетов была продана в первый же день.

В сумме растраченных в тот день Колькой и Гришкой капиталов был и Миколин затертый пятак. Микола пробовал счастья. У него в кошельке лежало пять клочков бумаги — билеты с надписью:

Микола рассчитал, что если даже выиграет билет подлотереи, то у него остается все же очень мало шансов на кругосветное путешествие, так как на два миллиона билетов авиалотереи только шестнадцать выигрывают кругосветное путешествие.

Когда товарищ Миколы — Вася Голышев — узнал о комбинациях друга, то заорал:

— Эй, хлопцы! Держите его за хвост!.. Держите, чертяку, а то улетит без оглядки!

Ему казалось, что Миколин выигрыш бесспорен.

В это время за две тысячи верст от Миколы Омельченко, в Пермской губернии, в глухом селе Ярушине, отталкиваясь правой ногой от земли, катился на ледяшке с горки Антошка Жуков, шустрый коренастый парнишка лет четырнадцати. На крутом спуске ледяшка разогналась, как ветер, и чуть не наскочила на кошевку Кузи Толоконцева, выкатившуюся из кривого переулка.

— Куда гонишь? Эй! — крикнул Толоконцев, останавливая от неожиданности лошадь. — Башку расшибешь.

Но Антошка с мгновенной ловкостью свернул в сторону и с разгона врезался по пояс в снег.

— Загруз? — засмеялся Толоконцев и шагом направил гнедого мерина по откосу. — Вот и просидишь тут до вечера. А я, брат, из волости прямо чудеса привез.

— В решете? — насмешкой на насмешку спросил Антошка, ничуть не смущаясь тем, что Толоконцев был секретарем сельсовета и притом старше его лет на десять.

— Что в решете? — не понял Кузя.

— Да чудеса-то.

— В решете, не в решете, а вот тут, в портфеле.

Толоконцев вытащил из сена полотняную сумку и любовно похлопал ее теплой шерстяной рукавицей.