— Может быть, она вела с ними переговоры по телефону? Переписывалась — в том числе по электронной почте?

— Сомневаюсь. Хотя… не знаю. Возможно.

Гриссел положил блокнот на стол.

— Мистер Прёйс, будьте добры, назовите фамилии людей из «Ингцебо».

— Вы даже кофе не выпили!

Алекса сидела за столиком в кафе и читала газету. Гриссел подошел к ней и сказал:

— Мы должны ехать.

Она постучала пальцем по газете и подняла голову:

— Так ты расследуешь убийство Слут?

— Да.

— И еще играешь роль няньки при пьянице-певичке…

— После субботнего вечера я перед тобой в долгу…

— Бенни! — воскликнула Алекса, и несколько посетителей повернули к ней голову. Она понизила голос: — Ты ни в чем не виноват!

— Я опаздываю, — сказал он.

Алекса пристально посмотрела на него по-прежнему красными глазами. Потом вынула из сумочки деньги, положила их в блюдце со счетом, свернула газету и встала.

— Теперь, когда я все знаю… Я не имею права подкладывать тебе такую свинью! В общем, я нашла сиделку…

— Сиделку? — переспросил Бенни, когда они подошли к двери. Он слушал Алексу невнимательно, так как по-прежнему размышлял о программе РЭВЧ.

— Эллу. Агента.

— Агента?

— Бенни, тебе обязательно надо повторять за мной каждое слово? Она занимается организацией концертов. Элла — моя временная помощница. Она… Можешь высадить меня у «Гранд-Уэст». Она за мной присмотрит.

Бенни резко остановился:

— Что ты ей сказала?

— Что мне нельзя пить.

Он снова зашагал к машине, открыл для нее дверцу, сам сел за руль. Включил зажигание. Выключил его. Повернулся к ней:

— Она знает, что ты — алкоголичка?

— Нет, — ответила Алекса, отворачиваясь.

— Она знает, как устроены мозги у алкоголиков?

— Нет.

— Тебе придется ей рассказать.

Алекса молчала.

— Я передам тебя на ее попечение только в том случае, если она все узнает, — сказал Гриссел.

Алекса в гневе развернулась к нему:

— Да кем ты себя вообразил?

— Никем, — тихо ответил он. — Зато ты — не «никто». Ты — Ксандра Барнард.

— Бенни, так ли необходимо, чтобы о… моем состоянии узнал весь мир? Может, еще прикажешь напечатать это на рекламных плакатах? «Возвращение Ксандры Барнард, алкоголички. Она поет и снова пьет!» Ты этого хочешь?

Он смотрел на нее, ища другие способы убеждения, но ничего не приходило ему в голову.

Алекса резко дернула сумочку, достала мобильник. Не переставая смотреть на него исподлобья, набрала номер. Нажала кнопку громкой связи.

— Говорит Элла, — зазвучал в салоне машины молодой женский голос.

— Элла, это Алекса. Есть свободная минутка?

— Да.

— Ты сейчас сидишь?

— Да, а что?

— Слушай меня внимательно. Кое-что ты должна знать. Первое. Я алкоголичка. Второе. Я не пила сто пятнадцать дней, но в субботу сорвалась. Вчера ночью я тоже пила. Третье: если ты не будешь следить за мной в оба глаза, сегодня я снова напьюсь. Четвертое. Алкоголики лгут и хитрят. Не верь ни одному моему слову. Ты не должна выпускать меня из виду. Особенно во второй половине дня и вечером. Понимаешь? — Она смотрела на Гриссела с выражением: «Ну что, доволен?»

Элла изумленно ответила:

— Д-да… наверное.

— И еще знай: если ты хоть кому-нибудь расскажешь о нашем разговоре, я тебя… уничтожу. Поняла?

— П-поняла… — послышался робкий ответ.

— Элла! — быстро произнес Гриссел. — Вы меня слышите?

— Да…

— Меня зовут Бенни Гриссел, сейчас я продиктую вам свой номер. Если вам покажется, что вы не справляетесь с Алексой, позвоните мне. В любое время!

— Ладно…

Он по голосу понял, что Элла перепугалась еще больше.

— Сегодня вечером я постараюсь вас сменить. Итак, запомните вот что. Алекса попытается вами манипулировать. Она будет злиться, плакать, умолять, пустит в ход все свое обаяние. Сегодня у нее все симптомы отмены. Она будет кричать на вас, попытается вас шантажировать, давить на вас эмоционально. — Он заметил, как сверкнули глаза у Алексы. — Знайте, виновата не она, виноват алкоголь. Вы должны это понимать. Если после моих слов вам кажется, что вы не справитесь, лучше скажите сразу.

— Я… попробую! — Страх вырвался наружу.

— Итак, если что, звоните. В любое время! Запишите мой номер.

Крепко обняв себя руками, Алекса смотрела в окно.

— Буду тебе очень признателен, если сначала ты заедешь со мной к фотографу, — сказал Бенни. — К той самой женщине, которая снимала Ханнеке Слут.

Она по-прежнему упорно смотрела в другую сторону. Потом поджала губы. Бенни прекрасно понимал, какие мысли бродят сейчас в ее голове. У нее стадия отрицания. Она считает, что, если захочет, может бросить пить в любой момент. Он помнил, какими хитрыми бывают алкоголики. И прекрасно понимал, что сейчас, после двух ночей, когда она пошла вразнос, ей очень хочется добавить. Кровь у нее бурлит. И все же он немного помог ей, заставив публично признаться в алкоголизме. Она сделала первый из Двенадцати шагов: признала, что бессильна перед алкоголем, признала, что потеряла контроль над собой. И пятый шаг: признала перед Богом, собой и каким-либо другим человеком истинную природу своих заблуждений.