Маренн отдала пустую тарелку штурману.

— Благодарю.

— Второе, фрау? — с готовностью предложил тот.

— Нет, нет, спасибо, — она покачала головой, — порция большая, с меня хватит. Принесите кофе, если возможно.

— Одну минуту, фрау, — штурман выпрыгнул из траншеи.

— С сахаром, с сахаром, не забудьте, — добавил Пайпер.

— Мне и без сахара хорошо, — ответила Маренн, подходя к ним.

— Без сахара в Берлине можете щеголять, а у нас с сахаром. Мы же на передовой, энергия нужна, тепло.

— Если бы о тебе так заботился твой начальник в Шарите, профессор де Кринис, а? — Скорцени усмехнулся.

— Если бы обо мне хоть кто-нибудь так заботился, — ответила она с иронией. — В том числе и некоторые сослуживцы.

— Вот, амбразуры внизу, видишь, — тем временем продолжал Пайпер.

Скорцени смотрел в бинокль, Маренн же пыталась различить хоть что-то невооруженным глазом.

— Семь амбразур смотрят в нашу сторону, из них четыре пушечные, я уже наизусть выучил. Да по бокам еще, справа четыре и слева пять. Просто цитадель какая-то. Куда ни сунься, везде огонь. А местность кругом открытая.

— А на самом деле что это? — спросила Маренн. — Какое-то здание. Благодарю, — штурман передал ей кружку с кофе.

— Это старый дом, — ответил Пайпер. — Просторный, комнат на десять. Раньше вокруг был сад, но теперь одни головешки.

Облака разошлись, небо прояснилось. Теперь Маренн могла рассмотреть и сама. Действительно, впереди виднелись нагромождения обломков кирпичных стен. Их окружали реденькие пни, кое-где виднелись мелкие кустарники. Левее дома равнина полого спускалась вниз и уходила к окраинам Ла Ванна.

— Ну и какие имеются примеры борьбы за подобного рода опорные пункты? — спросил Скорцени Пайпера, опуская бинокль. — Ты ваффен СС, тебе виднее. Какие случаи боевой практики?

— Примеров немного, — Пайпер сдвинул брови над переносицей. — Даже я сказал бы, их вообще нет, или мне они неизвестны. Одно ясно — в лоб ничего не сделаешь, покосят пулеметами и пушками. Обойти также невозможно — видишь, огонь сверкает, строчат, успели закопаться.

— Да, окопчики соорудили на всякий случай, — Скорцени понимающе кивнул, — и мин, наверное, успели понаставить. Неужели уверены, что мы атакуем?

— Их разведка наверняка сообщает, что «Лейбштандарт» почти полностью переправился на этот берег. Их и ждут. «Лейбштандарт» подойдет, в кустах отсиживаться не станет, сразу атакует, для чего шел тогда. К этому они и подготовились. А мы им что? Нас они всерьез не принимают. Хотя я поручил оберштурмфюреру Бучеку, чтобы он пощупал поле перед укреплениями. Ни одного взрыва.

Послышался рев бронетранспортера. Все обернулись, на броне — значок оперативной группы «Хергет». Машина остановилась.

— Ну что, мозгуете? Хайль Гитлер! — сам оберштурмбаннфюрер Ханс Хергет легко спрыгнул на землю.

Маренн сразу заметила, что рука у него перевязана.

— Хайль, — вяло ответил Пайпер и тут же осведомился. — Как у Ля-Гляйца?

— Мост мы удержали. Они откатились. Пока.

Хергет спрыгнул в окоп.

— Никак надумали атаковать? — догадался он. — Вижу по вашим загадочным лицам. Когда речь идет об обороне, физиономии у вас кислые, как правило.

— Да, верно, показалось нам, что засиделись малость, — Пайпер кивнул. — «Лейбштандарт» не привык подолгу в обороне скучать.

— Хотите повеселиться?

— Хотим, — подтвердил Скорцени. — Только вот не знаем, как получится.

— Можем подсобить, — предложил Хергет. — Рассказывайте.

— Вы силы-то не распыляйте, — одернул его Пайпер. — Ваша задача Ля-Гляйц, мост, тылы. А мы тут уж сами как-нибудь.

— Но что задумали?

— Да вот ночью хотим овладеть вот этим укрепленным пунктом, — Пайпер передал Хергету бинокль. — Видишь?

— Вижу, — ответил тот. — И кто в домике живет?

— Шестнадцать огневых точек, как насчитал обер-штурмфюрер Бучек. Может, и больше. Семь или восемь пушек точно есть. А все подступы открытые, простреливаются перекрестным огнем.

— А танки могут действовать ночью? — спросил Скорцени.

— Могут, — ответил Пайпер. — Чего им не действовать. Топливо прислали, снаряды есть. Но только на короткое расстояние. Для «тигров» фланговый огонь — это очень неприятная штука. Понесем потери, а машин у нас — и так каждая на счету. Пушки-то ничем не подавишь.