Ребёнок пнулся, словно говоря "да ну!", и я вновь засмеялась. Женская солидарность была даже у ещё не рожденных девочек.

— Ты его полюбишь, — пообещала я ей, ещё раз проведя ладонью по животу.

Я слышала топот за дверью палаты, но вставать не решилась — ещё с вечера я чувствовала себя не очень хорошо.

— Соловьеву срочно в операционную, Валентина Сергеевна уже готовится, — услышала я голос акушерки. Соловьева — это же женщина из палаты напротив! Но ей ещё две недели!..

Скрестив пальцы наудачу за неё, я вернулась к чтению, периодически морщась — живот побаливал, но звать медсестру я не стала, считая это просто капризами кишечника.

Постепенно накатила сонливость, и, чтобы ничего не помешало сну, я встала, чтобы сходить в туалет — и непонимающе уставилась на пол, по которому растекалась мутная лужа. Какого фига?..

— Полиночка, ты ещё не спишь?.. Мама дорогая! — Катерина, акушерка, с которой мы сдружились, ахнула, поняв все раньше меня. — У тебя отошли воды!

— Но ещё рано ведь!.. — запаниковала я, оседая на пол.

— Скажи это дочке! Дети сами выбирают, когда родиться, не согласовывая свои планы с нами. Кто-нибудь!.. — Акушерка выглянула в коридор. — Эй!

Я легла на пол и испугано сжалась, стараясь дышать так, как учили на занятиях для беременных. Вдох… выдох… выдох… милая, зачем же ты так торопилась?.. выдох… маме нельзя сейчас рожать…

— Так, Полина, идти сможешь? Или хотя бы встать?.. — Катя села рядом со мной. — Дай я посмотрю…

Она приподняла мою сорочку, я почувствовала прикосновение прохладных рук.

— Ну, ничего себе! У тебя раскрытие восемь сантиметров. Бли-и-ин!

— Что? — дернулась я. Только бы она была жива!

— Это много. — Катя посмотрела на меня. — Боюсь, мы не успеем привести тебя в операционную и сделать кесарево. Ты вот-вот начнешь рожать. Ты что, не чувствовала схватки?

Нет… Я их серьезно не чувствовала!

— Я рожать?.. Но…

— Лежи и не вставай. Да кто-нибудь придет сюда?! — Акушерка выскочила из палаты и куда-то унеслась.

Я дышала, давя панику. Нет, я же не справлюсь, мне нельзя самой рожать!.. Операция послезавтра…

"Обратно не закроешь, так что не ной и давай уже по обстоятельствам!" — рявкнул на меня мой рассудок.

Через пару минут, показавшимися меня часами, Катерина вернулась вместе с ещё одной акушеркой и медбратом.

— Не шевелись, — снова велела мне она. — Мы тебя перетащим на носилки и покатим в родзал.

Боль нарастала, и я была согласна на что угодно, лишь бы все это прекратилось. Да даже если меня везут на вскрытие в морг, пожалуйста!.. Только пусть боль уйдет!..

Сквозь шум в ушах я слышала голос медсестер, кто-то звонил, мелькал свет, то становясь ярче, то тускнел. Внутри я ощутила чужие пальцы, нащупывающие головку моего ребёнка…

БОЛЬНО!!! Кажется, я даже кричала…

Я потеряла счет времени, лицам, сменяющим друг друга как в калейдоскопе, волнам, скручивающим мои внутренности в бараний рог… Будь проклят этот Сафировский, будь проклят этот выпускной! Чтоб я ещё раз позволила кому-нибудь к себе подойти!..

— Полина, ты меня слышишь? — Через ругань в моей голове пробился женский голос. Я проморгалась и увидела миловидное круглое лицо и голубые глаза. — Меня зовут Инесса Витальевна, я врач и буду помогать тебе рожать.

— Помогать мне? — выдохнула я, когда справилась с голосом. — А операцию мне делать не будут?..

— Нет, солнышко, уже поздно. Твоя крошка опустилась в родовые пути и выталкивать ее обратно опасно для нее, поэтому давай постараемся поскорее её родить, ладно? Уже немножко осталось.

Я буду рожать сама… Ладно, так и быть, лишь бы с малышкой все было в порядке. Боже, помоги мне!

— Я досчитаю до трех, и тогда ты начнешь изо всех сил тужиться, ладно? Полина, ты поняла меня?

— Да-да, я поняла…

— Раз… — Инесса Витальевна встала передо мной и положила руку мне на живот, слушая схватку. — Два… Три! Давай!

И дальше все слилось в сплошное красное марево.

…Я смотрела на маленькое личико моей дочери и не могла перестать плакать и смеяться. Я это сделала! Я родила её, я смогла! Она сонно моргала длиннющими ресницами, причмокивала губками, и я счастливо прижимала её к себе. Моё чудо…

Скрипнула дверь, и в проеме появилась Света, а за ней виднелись лица мамы и папы. Я улыбнулась им всем и кивнула, что они могут войти.