Шрифт:
Эстрадный артист со связями в уголовном мире знаком с Джоном Кеннеди. А агент ФБР установил «жучок» в квартире шлюхи, чтобы поймать его в ловушку.
Литтел то и дело перескакивал с раздела «МЕНЕЕ ЗНАЧИМЫЕ ПРЕДСТАВИТЕЛИ ПРЕСТУПНОГО МИРА» на «ВАЖНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ».
Территории, подконтрольные различным представителям чикагской мафии, разделены географически. Норт-Сайд, Ниэр-Норт-Сайд, Вест-Сайд, Саут-Сайд, «Дуга», Лейкфронт и северные пригороды контролируются людьми в непосредственном подчинении Сэма Джианканы.
Марио Сальваторе Д’Онофрио, 1912 г.р. Также известен как «Безумный Сэл». Этот человек — независимый гангстер-ростовщик и букмекер. Ему позволяется заниматься своим ремеслом, потому что он отчисляет Сэму Джианкане значительную сумму из своих доходов. В 1951 году Д’Онофрио был признан виновным в убийстве второй степени и отбыл пятилетний срок в Центральной тюрьме штата Иллинойс в Джолиете. Тюремный психиатр охарактеризовал его как «психопатический преступник-садист с неконтролируемым психосексуальным желанием причинять боль». Недавно его подозревали в пытках и убийстве двух профессиональных игроков в гольф — членов «Боб О’Линк Кантри Клаб», которые, по слухам, ему задолжали.
В Чикаго процветает независимое ростовщичество и букмекерство. Это объясняется политикой Сэма Джианканы. который получает значительный процент от доходов. Один из самых грозных подручных Джианканы, Энтони «Тони-Шило» Ианноне (1917 г.р.) — служит посредником между чикагской мафией и независимыми группировками ростовщиков-букмекеров.
С большой долей вероятности можно считать Ианноне причастным к пыткам и убийствам не менее девяти «клиентов» гангстеров-ростовщиков.
Имена, имена, имена. Некоторые прозвища посмешили его:
Тони «Муравей» Спилотро. Феликс «Милуоки Фил» Альдеризио, Фрэнк «Силач Фрэнки» Ферраро.
Джо Амато, Джозеф Чезар Ди Варко, Джеки «Джеки-Лакей» Чероне.
Центральный пенсионный фонд профсоюза водителей грузовиков продолжает волновать умы блюстителей закона. Правда ли, что окончательное «добро» на выдачу кредитов дает Сэм Джианкана? Каков установленный протокол выдачи кредитов преступникам, полукриминальным дельцам и рэкетирам?
Джимми «Турок» Торелло, Луи «Сачок» Эболи.
Разведывательный отдел полицейского управления Майами полагает, что Сэм Джианкана является негласным компаньоном принадлежащей профсоюзу водителей грузовиков фирмы, занимающейся частным извозом, — «Такси «Тигр»»; работают в этой фирме кубинские эмигранты, по слухам, с богатым уголовным прошлым.
Даниэль «Осел Дэн» Версаче. «Толстый Боб» Паолуччи.
Зазвонил телефон. Литтел зашарил в поисках трубки — от напряжения в глазах стало двоиться.
— Алло.
— Это я.
— Кемпер, привет!
— Чем занимался? Когда я вчера уезжал, ты лыка не вязал.
Литтел рассмеялся:
— Читал тут досье. И пока что не особо впечатлился мерами, предпринятыми мистером Гувером для борьбы с оргпреступностью.
— Думай, что говоришь. Он мог установить «прослушку» в твоем номере.
— Жестокая мысль.
— Ну да, и едва ли верная. Слушай, Уорд, снегопаду не видно конца, и сегодня ты точно никуда не улетишь. Как насчет встретиться со мной в офисе комитета? Мы с Бобби будем допрашивать свидетеля. Он из Чикаго, так что для тебя это может оказаться интересным.
— Да прогуляться мне не помешает. Ты — в старом здании Сената?
— Ну да, комната 101. Я буду в комнате для допросов А. При ней имеется коридорчик для наблюдателей, так что ты сможешь посмотреть оттуда. И запомни мою легенду: я ушел в отставку из ФБР.
— Ты — ловкий лицемер, Кемпер. Грустно.
— Там метель; смотри не заблудись.
Устроено было просто превосходно: закрытый проход с прозрачной только с одной стороны стеклянной дверью и колонками на стене. Отделенные дверью в кабинке А: братья Кеннеди, Кемпер и какой-то блондин.
Кабинки Б, В и Г были пусты. В наблюдательном коридоре был только он один — должно быть, народ испугался снежных заносов и разбежался по домам.
Литтел включил колонки. Голоса слегка потрескивали от статического шума.
Присутствующие расселись вокруг стола. Роль хозяина играл Бобби; он включил магнитофон.
— Не спешите, мистер Кирпаски. Вы — добровольный свидетель, и мы здесь к вашим услугам.
Блондин откликнулся:
— Зовите меня Роланд. Никто не называет меня «мистер Кирпаски».
Кемпер ухмыльнулся:
— Каждый, кто решил стукнуть на Джимми Хоффу, заслуживает подобной формальности.
Умный Кемпер: вспомнил свой тягучий выговор уроженца штата Теннесси.
Роланд Кирпаски сказал:
— Вот и хорошо, я думаю. Но, знаете, — Джимми Хоффа есть Джимми Хоффа. Он, как это… как про слона говорится — никогда и ничего не забывает.
Роберт Кеннеди заложил руки за голову:
— В тюрьме у Хоффы будет масса времени, чтобы вспомнить все, за что он туда попал.
Кирпаски прокашлялся:
— Я хочу кое-что сказать. И… гм… я хочу сказать это и тогда, когда буду давать показания перед комитетом.
Кемпер сказал:
— Продолжайте.
— Я — член профсоюза. Профсоюза водителей грузовиков. Я рассказал вам все эти истории про то, что делал Джимми, как он сказал своим ребятам нажать на тех, кто не хочет ему платить, и тэдэ и тэпэ. Я так понимаю, что вся эта фигня незаконна, но знаете что? Меня это не особо печалит. Единственная причина, по которой я решил, как это — стукнуть на Джимми, это то, что я могу сложить два и два и получить четыре, и я, мать вашу так, слышал достаточно на треклятом собрании чикагского отделения профсоюза, чтобы докумекать, что мудила Джимми Хоффа втихаря заключает сделки с руководством, и, значит, он — вонючий кусок дерьма, простите за мой дурной французский, и я прошу занести в протокол, что именно поэтому я его и сдаю.