И в ответ лишь одна тишина.

– Ясно!
– хмыкнул Стипс.
– За нарушение дисциплины и драку все вы приговариваетесь к трем часам исправительной работы. Вон там стоит инструмент, - Стипс жестко указал рукой на пластиковые метлы, лопаты и коробы.
– Ваша задача прибрать окружающую площадку до блеска! Я лично проверю и приму работу. Выполнять!

Развернувшись, Стипс сделал пять шагов, пока не услышал как Крус прошипел ему вдогонку:

– Я не буду этого делать! Я не дворник, убирать хлам!

Сержант остановился так резко, что, казалось, даже его тень не успела за молниеносной реакцией тела и проплыла еще пару сантиметров.

Как на шарнире развернувшись лицом к Крусу, Стипс почти изумленно переспросил:

– Что?!

– Я не уборщик!
– уже громче выдавил главарь и демонстративно пнул ногой, попавшуюся под ботинок сучковатую палку.

Сержант плавно качнулся вперед, не спеша, заложив руки за спину, подошел к Крусу и с размаху засадил ему звучную затрещину, а затем резко ударил поддых. Крус согнулся пополам и сдавлено простонал. Стипс же вытащил свой парализатор, демонстративно перевел рычажок мощности на максимум и спокойно, официально проговорил:

– За невыполнение приказа, вы приговариваетесь к полной, пожизненной нейтрализации! Ваше последнее слово?!

Крус затравлено глянул на сержанта, сглотнул, увидев тихо гудящий на пределе мощности пистолет, и тихо выдавил:

– Я сделаю.

– Что?!
– Стипс на половину нажал на курок.

– Я все сделаю!
– громко, сорвавшимся голосом крикнул бандит.

Сержант с секунду подумал, сузил глаза и пространно проговорил:

– Пожалуй... на первый раз вы отделаетесь десятью нарядами вне очереди! Но будьте уверены, еще одна такая выходка и оставшиеся дни вы проведете в госпитале с полностью сожженными нервными связями. И знаете, что самое приятное?
– глаза Стипса яростно блеснули.
– Я имею полное право, на благо империи, вычленять из общей своры обучающихся нестабильные элементы! И не думайте, что отделаетесь простым исключением из академии. Надеюсь... вы меня поняли.

С явной неохотой убрав свое табельное (и вполне боеспособное) оружие обратно в кобуру, Стипс снова заложил руки за спину, и, обогнув казарму, скрылся из виду, оставив после себя гробовую тишину и атмосферу обреченности. Именно такая аура окружала сержанта, и курсанты только сейчас начинали в полной мере ощущать это.

Но, тем не менее, делать нечего, сержант действительно мог исполнить свою угрозу, и почему-то в этом не сомневались ни Алас, ни хулиганы. Стипс вообще был странной фигурой, и от одного его присутствия, даже в радиусе километра, кожа покрывалась мурашками, а разум желал четко следовать приказам.

Разобрав метлы, совки и корзины, наказанные разделились на две группы. В первой был Изгой и парень, из-за которого Кенокет и ввязался в это дурно пахнущее для репутации дело, а во вторую попали новоиспеченные бандиты, только мнившие себя крутыми и "понтовыми".

Разбредшись по разные углы заднего дворика, каторжники, время от времени зло поглядывая на оппонентов, ловко выметали дочиста пыльные пластобетонные плиты, собирали редкую черно-серую листву и сухие ветки. Мрачное настроение провинившихся портило еще и то, что за их работой, насмехаясь в полный голос, следили через окна казарм, пожалуй, несколько сотен курсантов. Такой позор Алас испытывал первый раз в жизни, но винил он в этом не Стипса, и даже не Круса, а самого себя! За несдержанность и потерю контроля над эмоциями.

Спустя пару часов площадка буквально блестела от наведенной чистоты. Сложив на место орудия труда, Алас и его напарник вдруг удивленно заметили, что остались одни. "Реальные пацаны" быстро свинтили с "позорного двора", и не сказать, что Изгой был этому не рад. Вот только то, что эта компания придурков будет проживать с ним в одном блоке второй группы, уж очень портило настроение.

Закончив приборку и дождавшись пока Стипс явиться и примет работу, Алас покинул двор и по ровной дорожке вернулся к входу в казарму, поднялся на четвертый этаж, вошел в свой блок и принялся разбирать ранее оставленные, в пакете на кровати, вещи.

– Кхе-кхе, - тихо раздалось позади Аласа.

Обернувшись, Кенокет узрел все того же, приносящего неудачу парня. Тот мялся у входа в четырехместный кубрик, держа в руках легкую походную сумку, с торчащими из нее предметами повседневного обихода.

– Хм, - снова издал смущенный возглас большеглазый парень.
– Так уж вышло, что в блоке больше нет свободных мест, кроме как здесь, - он указал мешком на три свободные койки справа и сверху от Изгоя.
– Ты не будешь против, если я поселюсь здесь?