— Ага, найду, послушаюсь, наверное! У зоолога-ботаника жена должна быть обязательно биологица, а у сантехника — сантехница, да? Или управдомша, это уж как минимум. То есть, если я, к примеру, ваннами стану торговать или унитазиками, то мне непременно нужна будет торговка или менеджер. Аминь!..

Юра выскочил из спальни, даже не открыв коньяк. Бабушка на кухне читала любовный роман, подкинутый Лялей. Ляля ничего не делала просто так, и романчик подкинула явно с каким-то подлым умыслом. Накой, спрашивается? Бабушка не сомневалась, что у внученьки с мозгами полная монтана.

— Ну, всё, бабуля, я пошёл…

— А грустный чего такой? Она всё никак? Всё думает о том хмыре?

— Не знаю… По-моему, она его любит…

— Дурак! Мне виднее, кого она любит! Ты жди, жди… Пусть пока думает, что цветы от него, а то совсем на любовной почве тронется! Мы ей потом всю правду выложим, а пока сиди тихо и молчи в тряпочку. Ближе тебя у неё всё равно никого нет и не будет!..

А через две недели Юра уже стучался в амстердамскую квартиру Дуремара. Квартирка была ништяк: среди добротной мебели стояли пальмы в кадках. Утешило одно: квартира оказалась съёмной, а значит не Дуремаровой собственностью. Хозяин-арендатор открыл в футболке, джинсах и шлёпанцах на босу ногу. Мордашка — всего за несколько лет! — скукошилась, сморщилась — бр-р-р! Гнуснятина. Ничего общего с портретом над Лялиной кроватью.

Юра начал атаку прямо с порога:

— Не узнаёшь?

— Простите, но я вас не помню… Кто вы?

— Твой соперник! Только не пугайся, ладно? Тебе бояться нечего, она любит только тебя! Вот, и записочку прислала!

Гнус молчал, ехидно ухмыляясь. Сильно выпил или укололся?

— Я что, не туда попал? Ты… Вы… Валера?

— Вообще-то, Пётр… Но некоторым больше нравится «Валера»!

Юра опешил. Надо же! Не только мордульон, но и мозги сморщились у бедолаги, уже не помнит своего имени.

— Ладно, Пётр — так Пётр… Зайти-то можно?

— Вы по какому поводу? — уже не так растерянно произнёс потасканный Мичурин.

— Я от Ляли…

— Аааа!.. — как бы обрадовался белобрысый. — Так бы сразу и сказали, а то…

— А то что? Даже на порог не пустил бы? Вот оно — знаменитое голландское гостеприимство…

Выбрав амплуа придурка, Юра изо всех сил старался не выходить за эти рамки. Он огляделся, руками развёл, и по-плебейски перешёл обратно с «ты» на «вы».

— Ба-а-а! Да тут королевские апартаменты! Я давеча с одним голландцем разговаривал, по бизнесу, так он мне знаете, что сказал? Вы удивитесь! Он сказал, что ездит в Россию… мыться! Невероятно! Сказал, что у вас в Голландии всё такое маленькое, тесное, квартирки крошечные, ванных вообще нет, одни душевые. Мол, вам приходится всё время стоя мыться!

— Ну, это он преувеличил. Возможности тут у всех разные. А у вас, как я понял, свой бизнес?

— Да, я ваннами торгуем, унитазиками! Гы-ы…

Мичурин брезгливо поморщился. Вот, негодяй! Знал бы он, с кем разговаривает.

— Ну, и как там Ляля?

Юра в отместку тоже поморщился.

— А вам действительно интересно?

— До определённой степени… Я ведь её любил…

— То есть, ваши чувства в прошлом?!

Юре захотелось крикнуть «ура».

— Не знаю, станет ли вам легче от того, что я скажу… У меня большие проблемы со здоровьем. Мне сейчас не до неё.

— Минуточку! Она ждёт из Голландии великого учёного, профессора, можно сказать, в Америку собирается переселяться из-за вас, а вы так просто говорите: «Мне не до неё»!

— Повторяю: у меня серьёзные проблемы…

Душетерзательную встречу прервал звонок в прихожей. Дуремар пошёл открывать и вернулся в сопровождении кучки маргиналов мужского пола. На маргиналах были мятые свитеры, кое у кого даже с перьями от подушек. Джинсы зияли мохнатыми дырами, а в ушах и ноздрях болталось много-много всякой бижутерии. Чудики отправились на кухню, а Юре вдруг стало весело.

— Простите, не моё это дело, но ваши коллеги мало смахивают на учёных. Даже на лаборантов внешне не тянут, я бы сказал!

— Это действительно не ваше дело. Я принимаю вас здесь только из уважения к Ляле, к нашим с ней… отношениям.

— Которые уже в прошлом, да? Могу я ей так передать?

— Вы всё правильно поняли. Спасибо за записку.

Мичурин поднялся с кресла, ожидая того же от Юры. Тот вскочил, взял с пола сумку, но направился не в прихожую, а тоже в сторону кухни.

— Я только гляну, что делают ваши гости! Что там у них за секреты, а?

Мичурин озверел.

— Стойте! Вас там не ждут!