„Вырезание“ из истории неугодных при той или иной конъюнктуре государственных деятелей… имело место достаточно давно — и при Иване Грозном, и даже при Александре II — Освободителе. Памятник „Тысячелетие России“ был поставлен при нем» (с.292–293).

Так Романовы писали «свою, правильную» историю.

Но вернемся к быту царского двора Руси-Орды. Следы описанной выше «античными классиками» русско-ордынской роскоши еще сохранялись даже в эпоху «Лже»-Дмитрия I, то есть уже после того, как Империя погрузилась в Великую Смуту, и по ее метрополии прокатился не один лютый погром. Конечно, оформление московского двора начала

XVII века было лишь слабым отблеском былых богатств Великой = «Монгольской» Империи. Однако кое-что сохранилось. Посмотрим на эти скудные остатки, уцелевшие после многочисленных грабежей и вывоза ценностей в Западную Европу, дабы составить более полное представление о том, как выглядела метрополия Руси-Орды раньше, то есть в XIV–XVI веках.

Вот что восхищенно писали поляки А. Диаментовский и А. Рожнятовский в 1605 году. «Царь (Лжедмитрий I — Авт.) сидел на троне, в одежде, унизанной жемчугом… Весь трон был из чистого золота, вышиною в три локтя, под балдахином из четырех шаров, крестообразно составленных с круглым шаром, на котором стоял орел великой цены. От щитов над колоннами висели две кисти из жемчуга и драгоценных каменьев, в числе их находился топаз величиною более грецкого ореха.

Колонны утверждались на двух лежащих серебряных львах вышиною с волка. На двух золотых подсвечниках стояли грифы, касаясь колонн. К трону вели три ступеньки, покрытые золотой парчой…

Дверные замки в нем (во дворце — Авт.) вызолочены червоным золотом; печи зеленые, а некоторые обведены серебряными решетками.

Пред столовою в сенях стояло множество золотой и серебряной посуды, между прочим, семь бочек серебряных с вызолоченными обручами, величиной в сельдяные бочонки. Вся столовая посуда золотая; множество было серебра…

В сенях пред первым покоем стояли золотые и серебряные сосуды, изображавшие легендарных богов и птиц… в гораздо большем количестве, нежели в столовой» [314], с. 217–218.

И так далее. Конечно, трон из чистого золота, дверные замки, покрытые червоным золотом, серебряные бочки с позолоченными обручами и т. п., — впечатляют. Однако, повторим, все это — бледный отблеск прежнего богатого ордынского быта. Основное уже разворовали; многое вывезли на Запад.

Все мы хорошо знаем, что после смерти Грозного, через некоторое время, при Борисе Годунове и Василии Шуйском появилось ТРОЕ «Аже»-Дмитриев, утверждавших, что они являются сыновьями Грозного и поэтому имеют все права на престол. Это уже начало XVII века. Исходя из того, что Грозный — это Нерон, следует ожидать, что и в истории «Древнего» Рима вскоре после смерти Нерона мы увидим Лже-Неронов, претендентов на престол. Наш прогноз полностью оправдывается. Лже-Нероны действительно появились. И было их действительно ТРОЕ, как и «Лже»-Дмитриев. Вот что сообщают Светоний и Тацит.

Светоний: «Двадцатьлет спустя (после смерти Нерона — Авт.), когда я был подростком, явился человек неведомого звания, выдававший себя за Нерона, и имя его имело такой успех у парфян, что они деятельно его поддерживали и лишь с трудом согласились выдать» [760], с. 171.

Комментатор добавляет: «О другом Лженероне, появившемся в Греции… упоминает Тацит… третий Лженерон, настоящее имя которого было Теренций Максим, появился на Востоке в последние годы Веспасиана» [760], с. 326. История этого Лженерона литературно домыслена в известном романе Л. Фейхтвангера.

Между прочим, из цитированного фрагмента Светония следует оценка на время его жизни. Поскольку Нерон-Грозный умер в 1584 году, рис. 1.6, то добавляя двадцать лет, оказываемся в самом начале XVII века. Таким образом, Светоний, бывший подростком в момент появления Лже-Нерона, родился в самом конце XVI века и достиг зрелого возраста в первой половине XVII века. Выходит, что известный «античный» Светоний творил в первой половине XVII века. Все сходится.

А вот рассказ Тацита о Лже-Нероне: «В Ахайе и в Азии распространились ложные вести о появлении Нерона, вызвавшие ужас в этих провинциях. Чем больше ходило слухов об обстоятельствах гибели Нерона, тем больше встречалось людей, утверждавших, что он жив, и таких, что этому верили. В дальнейшем ходе моего повествования я расскажу о судьбе самозванцев, пытавшихся выдавать себя за Нерона, тот же, о котором сейчас идет речь, был рабом из Понта или… вольноотпущенником из Италии. Он хорошо пел и играл на кифаре, и это вселило в него уверенность, что ему удастся выдать себя за Нерона, на которого он к тому же походил лицом. Наобещав великое множество всяких благ каким-то нищим бродягам из беглых солдат, он увлек их за собой… Они повстречались с солдатами из восточных легионов… самозванец часть из них уговорил следовать за собой, тех же, кто отказался, велел убить и, ограбив нескольких купцов, вооружил самых сильных и крепких из рабов…

С этого момента паника стала распространяться все шире; славное имя Нерона привлекало многих — и любителей перемен, и недовольных существующим. Успех смутьянов ширился день ото дня, пока случай не положил ему конец…

Гальба поручил Кальпурнию Аспренату управление провинциями Галатия и Памфилия. Тот отправился к месту назначения с почетным эскортом из двух трирем… Нашлись люди, передавшие командирам обоих кораблей приглашение от имени Нерона… Он стал убеждать их поддержать начатое им дело… То ли вправду заколебавшись, то ли из хитрости, триерархи пообещали соответствующим образом настроить солдат… сами же пошли и все честно рассказали Аспренату. По его призыву солдаты штурмом взяли корабль самозванца, где этого человека — кто бы он на самом деле ни был — и убили. Голову его, поражавшую дикостью взгляда, косматой гривой и свирепым выражением лица, отправили в Азию, а оттуда в Рим» [833], т. 2, с. 53.