Высокая волна набежала и отхлынула, внезапно обнажив подводную скалу, скользкую от водорослей. Скала была прямо по курсу быстро идущего клипера.

— Осторожно! Риф!

Жоржетта лихорадочно замахала руками, но некому было заметить это — ни на носу, ни на мостике никого не было. Судно с размаху налетело на риф, послышался ужасающий треск ломающегося дерева. Сзади налетела волна, подхватила раненое судно и бросила его на скалу, разломив почти пополам.

Клипер начал быстро погружаться, с него донеслись слабые крики о помощи, и несколько человеческих фигурок полезли на мачты в поисках спасения. Приглядевшись, Жоржетта ахнула — среди них был Пирс! Это он спешил ей на помощь и вот теперь должен был погибнуть, если ничего не предпринять.

Девушка заметалась по широкому волнорезу, бросилась назад в поисках хоть чего-нибудь, пусть даже ялика. Но кругом были только взбаламученные штормом воды.

С возгласом отчаяния Жоржетта снова повернулась к тонущему судну, как раз в тот момент, когда один из матросов исчез в морской пучине. Верхняя часть мачты с треском обломилась, увлекая еще нескольких за собой в мешанине парусов и вантов. Бог знает каким чудом, она встретила взгляд Пирса, который еще держался. Он молча молил о помощи.

Тогда она побежала назад на берег. Там она увидела крытое пальмовыми листьями бунгало — местный салун — и вбежала туда, оборвав занавес из кусочков бамбука. Внутри было полно народу, все пили, орали, ссорились.

— Помогите! — крикнула Жоржетта, хватая за рукав ближайшего. — Мой муж тонет!

Мужчина, по виду матрос, повернулся к ней с озабоченным лицом, но это выражение быстро сменилось насмешкой.

— Эй, ребята! Это наш малыш Жорж! Здоров он сочинять! И глядите-ка, переоделся в женское! Сейчас он нам сыграет славную комедию!

Он подхватил девушку и забросил на высокий помост. Все, кто был в заведении, собрались вокруг, и когда она глянула вниз, там было море ухмыляющихся, насмешливых лиц.

— Мы любим нашего Жоржа! — сказал кто-то щербатый, гнусный на вид. — Наплети нам с три короба, Жорж!

— Но это правда! Я и в самом деле женщина! Я замужем, и мой муж тонет! Вы должны, должны мне поверить!

Раздались многоголосый хохот и улюлюканье.

— Давай, давай, Жорж! Хорошо начал! Расскажи, как ты прикидываешься Ласточкой!

— Ле-ди Лас-точ-ка! Ле-ди Лас-точ-ка! — скандировали они.

Кто-то в такт стучал кулаком по столу, кто-то топал ногами, кто-то свистел.

— Верьте мне, верьте! — тщетно взывала она.

— Ласточка! Ласточка! Мы хотим слышать про Ласточку!

— Послушайте же!

— Ласточка!

— Помогите! Помогите-е!!!

— Ласточка, Ласточка! Проснись!

— Что это было?!

— Просто страшный сон, — прошептал кто-то, поглаживая ее по плечу.

Пирс! Жоржетта с облегчением обняла его и крепко прижала к себе.

— С тобой ничего не случилось? Ты в порядке?

— Ну конечно, успокойся. Господи, как же бьется у тебя сердце!

Его руки были такими сильными, такими надежными. Жоржетта уткнулась в грудь Пирса, с жадностью и наслаждением вдыхая запах желанного мужчины. Она все еще не могла до конца понять, где она и что с ней. — Все хорошо?

Она протянула руку к его лицу — и замерла, когда кончики ее пальцев осторожно втянули в рот. Потом губы раскрылись, отпуская их. Жоржетта прижалась теснее:

— Мне было так страшно…

— Знаю. — Губы коснулись лба, потом щеки. — Но ты со мной, и тебе нечего бояться. Я скорее умру, чем позволю кому-то причинить тебе вред.

— Правда?

Она отстранилась, стараясь разглядеть в темноте лицо мужа.

— Честное слово, — заверил он, подвигаясь ближе.

Он сказал, что готов умереть за нее! Это было все равно что признаться в любви, и Жоржетта забыла о сомнениях, которыми непрестанно мучилась, с готовностью поверив, что любима. Слезы почему-то всегда были наготове в последнее время — вот и теперь они покатились по щекам, падая на подушку. В неосознанной потребности выказать доверие к услышанному, она потянулась губами к его губам.

Сначала Пирс просто отдался неожиданной ласке, наслаждаясь нежностью губ и округлостью тесно прижавшихся грудей. Он ощущал, как часто бьется сердце Ласточки.

Поцелуй стал более страстным. На одно мгновение Пирс засомневался: «Что ты делаешь? Час назад ты решил, что у вас нет будущего, что вы совсем разные!»

Ласточка тихо застонала и выгнулась, прижимаясь теснее. Больше Пирс не прислушивался к голосу рассудка, он слышал только свое желание, свою давнюю потребность в этой девушке, а потому набросился на ее губы, словно утолял жажду.