Шрифт:
С возвращением Иоле в Италию жизнь потекла в прежней колее. Ничего для нее не изменилось. Никто не заметил ее успеха в Америке. Балет «Ла Скала» переживал тяжелые времена, и Иоле, как когда-то ее мама, должна была начать ездить из одного города в другой, выступать на сценах различных театров. Весной 1895 года она в очередной раз с огромным успехом гастролировала в Америке. Ее альбомчик исписан стихами и восторженными отзывами ее поклонников. Но то было в Америке… Не в Европе…
В итальянской ее жизни что-то не ладилось. Что-то мешало ей занять то положение в искусстве, для которого, казалось, она была предназначена судьбой. Может быть, мешала ее чрезмерная честность, порядочность, ее аристократизм, неумение идти ни на какие компромиссы и искать себе влиятельных поклонников, богатых покровителей. В общем Иоле была мало приспособлена к роли балерины. Она по-детски любила танцевать, святой любовью любила искусство, сцену и мало заботилась о деньгах и чинах. И потому, несмотря на свой талант, она по-прежнему оставалась лишь прима-балериной небольших итальянских трупп и, постоянно разъезжая из города в город, вынуждена была тяжким трудом зарабатывать себе на жизнь.
Но чем больше мелькали перед ней различные сцены и театры мира, тем сильнее, как вспоминала она впоследствии, какая-то неведомая силатянула ее в далекую, пугающую страну Россию…
Наступил 1896 год. В это время Иоле танцевала в Милане и сотрудничала с театральным агентством Энрико Кароцци, который очень высоко ценил ее талант. «Облетите всю землю на воздушном шаре, лучше не найдете», — написал он о ней в одном письме. Однажды Кароцци сообщил ей, что ее приглашают на гастроли в Россию.
Это сообщение неожиданно напугало ее. Не то чтобы она верила всяким нелепым слухам, ходившим о России — стране снегов и медведей. Ее товарищи, побывавшие там, рассказывали о доброте и радушии русских, любивших балет и хорошо относившихся к иностранным артистам. Но что-то более глубокое и зловещее лежало у нее на сердце, когда она лихорадочно думала о том, как бы отказаться от этого заманчивого предложения…
Но мама сказала ей: надо ехать. Нельзя было упускать такой шанс. Иоле предлагали хорошие условия. В глубине души Джузеппина Торнаги надеялась, что может быть, в России, где в то время выступали многие ведущие итальянские балерины, ее Иоле наконец-то оценят по достоинству, она привезет оттуда хорошие рецензии, отзывы, и тогда перед ней откроются двери лучших театров Европы.
Весной 1896 года Иоле Торнаги отправилась в Россию. Перед отъездом она много плакала…
Глава 3
БАЛЕРИНА ЧАСТНОЙ ОПЕРЫ
(1896–1898)
23 февраля 1897 года с наступлением великого поста закончился сезон московских театров. И для Шаляпина, и для Иоле он был удачным. Главное, они были вместе и любили друг друга…
В короткое время Шаляпин стал знаменитостью театральной Москвы. С первых же выступлений в Русской частной опере он привлек к себе внимание и публики, и музыкальных критиков, а после того как в декабре 1896 года исполнил роль царя Ивана Грозного в опере Н. А. Римского-Корсакова «Псковитянка», возобновленной специально для него, успех его в Москве стал поистине грандиозным.
Нельзя сказать, чтобы эти месяцы и для Иоле прошли даром. Она завоевала себе симпатии московской публики, и ее работа в опере Мамонтова не осталась незамеченной.
Правда, начало было неудачным. На ее дебют в Москве в сентябре 1896 года откликнулась только одна газета — «Новости дня». Рецензент С. Н. Кругликов, известный музыкальный критик (пройдет всего два года, и он будет шафером на свадьбе Шаляпина и Иоле, а также поручителем невесты), поместил две заметки не очень доброжелательного характера. Очевидно, талант балерины оставил его равнодушным. Но вспомним, что в это время Иоле потеряла надежду на встречу с Шаляпиным, и ей не то что танцевать — ей не хотелось жить!
Но когда во второй половине сентября в Москву приехал Шаляпин, ситуация изменилась, и уже 29 сентября 1896 года корреспондент газеты «Московские ведомости» в статье, посвященной Русской частной опере Мамонтова, писал: «Нельзя также не обратить внимание на очень хороший балет в этом театре. Прима-балерина г-жа Иоле Торнаги вполне заслуженно пользуется известностью и большим успехом: танцует она с истинным увлечением, причем главное достоинство артистки — изящество танцев — ставит ее в разряд выдающихся артисток в области хореографии».
К хореографическому искусству И. Торнаги с симпатией относился известный музыкальный критик Н. Д. Кашкин. Л. Д. Апраксин, рецензент газеты «Русский листок», еще менее скупился на похвалы: «Главная, то есть прима-балерина г-жа Иоле Торнаги талантлива, грациозна, с прекрасной школой, с движениями плавными и в совершенстве обладает тем неподдельным огнем, который свойственен по преимуществу итальянкам. Г-жа Иоле Торнаги могла бы занять видное место среди первых балерин любой большой европейской балетной труппы».
Почти каждый вечер Иоле выходила на сцену Солодовниковского театра. Она исполняла те же номера, что и на Нижегородской выставке — «Коппелия», «Модели», «Флорентийские цветочницы», балетные дивертисменты. Московская публика тепло принимала ее. Конечно, соглашаясь работать в Мамонтовской опере, Иоле не могла не понимать, что с ее стороны это будет немножко «мезальянс». В Частной опере не было ни полноценной балетной труппы, ни балетмейстера, который бы мог поставить для нее новые спектакли. Но Иоле хотела быть рядом с «любимым Феденькой». Она была готова всем пожертвовать ради него.