— А?

Рори не привык, чтобы я на него кричала, а потому в его взгляде проступило обиженное недоумение. Однако на сей раз я не собиралась следовать добрым традициям англосаксов держать все в себе, как в бутыли с брагой, пока в один прекрасный день не произойдет взрыв.

— ТЫ СОВЕРШЕННО ПЕРЕСТАЛ ПОМОГАТЬ МНЕ ПО ДОМУ!

— А? — Густая челка школьника упала ему на глаза. — Это неправда, котенок.

— Рори, за последнее время ты лишь однажды внес вклад в домашнее хозяйство, когда к нам намылился приехать твой брат с очередной невестой и я попросила приготовить для них гостевую комнату, а ты подложил под кровать «радионяню», чтобы слушать, как они кувыркаются. Скажи на милость, сколько тебе лет?

В ответ — нахальная мальчишечья улыбка от уха до уха и мелодичная отрыжка.

— Когда-то я очень надеялась, что рано или поздно ты повзрослеешь и поймешь наконец, что отрыжка и послеобеденная беседа — это совсем не одно и то же. — Вздохнув, я зло запихнула газетный комок в мусорную корзину. — И я прошу-то всего-навсего соблюдать элементарную гигиену. Сиденье унитаза вечно забрызгано, грязные трусы валяются на полу… ты как животное, которое метит территорию.

— Но у нас ведь есть домработница.

— И что с того? Перед визитом домработницы все равно надо убираться. К тому же приходит она только раз в неделю, а этого недостаточно, чтобы расчистить авгиевы конюшни, которые ты устраиваешь.

Рори снова улыбнулся:

— Где? Что-то я не вижу никаких конюшен.

— Вот именно, — огрызнулась я, раздраженно счищая остатки завтрака с его тарелки. — Почему-то голую грудь ты способен заметить за сотню миль, а грязный носок посреди комнаты в упор не видишь. И потом, насчет воспитания детей…

— Эй, это нечестно. С детьми я как раз помогаю. Помнишь день рождения Дженни в прошлом году? Я тогда привел из лечебницы ту овчарку-пенсионерку, и она согнала всех детей в кучу и не позволяла им больше разбегаться.

— Вот-вот. Тебе все веселье, а я выгляжу жутким монстром, который заставляет есть овощи, чистить зубы и…

— Я даю им сбалансированное питание!

— Ага, кормишь шоколадом, черным ибелым! И вечно брюзжишь, что не мешало бы им прибраться у себя в комнате.

— А как же конструктор «Лего», что я им купил? Очень познавательная вещь.

— Точно. И убил шесть часов на постройку космического звездолета, пока я выгуливала детей в парке. К тому же это было пять лет назад.

— Но ведь ты такая замечательная мама, Кэсс! Разумеется, у отца должно быть свое слово в воспитательном процессе, но говорить ему надо всегда одно: «Ваша мама права».

Мои тревоги разрослись до таких размеров, что о смехе не могло быть и речи. Не страхи, а настоящие тревого – сумоисты.

— И когда дети болеют, почему именно я беру отгул на работе?

Меня тошнило от собственного сварливого тона, но остановиться я уже не могла. Попреки громоздились один на другой, словно китайские акробаты.

— Почему в этом доме только я одна способна найти библиотечную книгу или футбольную бутсу?

Такое впечатление, будто все реплики для меня писал кто-то другой, а я просто их повторяла — эдакое банальное супружеское караоке.

— Но я ведь тоже кое-что делаю…

— Рори, я уже два месяца жду, чтобы ты собрал новую кровать, которую мы купили в «Икее» для Джейми.

— Да соберу я ее! Мужчина я или кто? А мужчины должны быть выше беспочвенных обвинений.

Я смотрела на мужа. Его обещания были не более осмысленны, чем посулы американских республиканцев что-нибудь сделать с глобальным потеплением.

— Но когда?Почему не прямо сегодня? А заодно можешь помыть всю посуду. Тарелки, знаешь ли, сами по себе чистыми в буфет не возносятся.

— Черт, как же приятно видеть тебя позитивно настроенной с утра пораньше!

— Я просто хочу хоть один день начать нормально!

Когда-то недостатки Рори вызывали у меня нежность — эдакая смесь снисходительности и влечения. Но сейчас те же слабости вызывали лишь жуткое раздражение.

Муж поднялся из-за стола и сграбастал меня в мускулистые объятия.

— Конечно, цыпленок, я все сделаю. А ты пойди развлекись немного.

Я уже собиралась простить его, но от последней фразы внутри все так и забурлило.