Стадз все еще не знал, что я в доме. Я пыталась придумать подходящую причину, чтобы смыться, — что-нибудь вроде «О господи! Кажется, у меня схватки!», — но тут пронзительно заверещал телефон. Джаз резко схватила трубку.

— Послушай, — рявкнула она, — у него нет денег. Так что найди себе другого придурка — вот с ним и трахайся!

— Дай сюда телефон, — приказал Стадз. Он вырвал трубку из рук жены и заговорил односложными словами. Куда девалась былая игривость? В тоне не было и намека на теплоту. Одна тревога и злость.

Джаз пристально вглядывалась в лицо мужа. Для меня Дэвид Стадлендз всегда был человеком, не поддающимся расшифровке, как и его докторский почерк. Но Джаз знала супруга вдоль и поперек.

— В чем дело? Твоя Плат-алогическая экс-пациентка, да? Только не говори мне, что она тебя преследует! — Джаз взорвалась противным нервным смехом. — Так тебе и надо.

На мгновение Стадза словно выбило из колеи:

— Как ты узнала про Марианну?!

— Ох, сама удивляюсь. Отпечаток ее вульвы у тебя на лице — может, это вас выдало? Так вот, значит, куда уходят все деньги? На бриллиантовые подвески и пентхаузы в Мэйфер? А не на вакцины против старения? Так?

Страшно было наблюдать за судорогами умирающего брака. Они походили на двух хватающих воздух рыбин, выброшенных на сушу.

— Она угрожает донести на меня в Медицинский совет, — вздохнул Стадз. — Я мог бы отделаться двухлетним испытательным сроком, но…

— Что? Ты серьезно? Эта баба тебя шантажирует?

— Да, причем благодаря тебе. Ведь это ты разболтала, что я встречаюсь с другими женщинами. Вот она и разозлилась. И теперь угрожает оторвать мне яйца в суде.

— Ты же хирург. Неужто не сможешь пришить их обратно? — В голосе Джаз сквозил холодок.

— Нет, если меня лишат лицензии. И что у меня будет за жизнь без моей работы?

Кулаки Джаз сжались.

— А ты подумал, что у меня будет за жизнь без моего дома?! Ты, ублюдок! Первая заповедь врача — не причини вреда. Вот что сказал Гиппократ. Тебя просто обязаны,лишить лицензии. Секс с пациенткой — табу. Любой доктор скажет, что подобный проступок — это все, конец карьеры.

— Господи! Да я-то здесь при чем? Пациентки часто влюбляются в своих докторов. Фрейд называл это «трансференцией». Подумаешь, раз оступился…

«Оступился? — возмутилась я про себя. — Вот гад!»

— Поначалу это даже стимулировало. Марианна — интеллектуалка. Беседы с ней вдохновляли меня, — продолжал Стадз, не подозревая, что растаптывает жену каждым следующим словом. — Но затем она словно рехнулась: подкладывала мне в портфель стихи, клеила любовные записки на лобовое стекло, появлялась в местах, где, как она знала, я точно буду. Я хочу сказать, это еенадо привлекать к суду за домогательство. А когда она узнала о других женщинах, у нее начался настоящий психоз. Она просто слетела с катушек. Стала повсюду следить за мной. Этой женщине нужен психиатр. А чего она ожидала? Поиск новых сексуальных объектов — биологический удел любого мужчины. Мы просто запрограммированы на…

— Запрограммированы? — с издевкой переспросила Джаз. — Ты что, видеомагнитофон?

— Это естественный цикл…

— Циклы, Дэвид, бывают только у стиральных машин.

— Короче, я с ней порвал. Вот тогда все стало действительно мерзко. Эта женщина сходила к юристу и дала письменные показания, будто она обратилась ко мне за медицинской помощью, а я воспользовался ее состоянием в своих интересах. И будто наша связь лишь обострила ее болезнь. Она готова подтвердить под присягой, что я злоупотребил ее телесной и духовной уязвимостью.

Лицо Джаз стало пепельно-серым.

— И какие у нее доказательства?

— Скажем, мои СМСки, которые, боюсь, она сохранила. И раз уж пошел такой разговор, тебе стоит знать самое худшее. Она угрожает продать свою историю газетчикам — со всеми подробностями о том, как я водил ее по секс-клубам в Нью-Йорке и Париже, где просил заниматься сексом с посторонними людьми, а сам наблюдал из укрытия.

Джаз тяжело опустилась на стул. Все это время я изо всех сил изображала цветок в горшке. Вообще-то я то и дело пыталась прокрасться к двери, но всякий раз, когда я порывалась встать со стула, Джаз одергивала меня взглядом.

— Ты даже не представляешь, какого я низкого о себе мнения — и как сильно я его не заслуживаю, — эгоистично озлобился Стадз. — Разве я не старался помогать людям всю свою жизнь?

— Да, миру очень нужны такие, как ты, Стадз, — те, кто готов решать его проблемы и бросать вызов несправедливости… Это цитата из твоего будущего некролога. Я уже заготовила его, потому что собираюсь тебя убить. Почему ты не признался мне, что тебя шантажируют, раньше — еще до того, как перезаложил наш дом во второй, мать твою, раз?