Шли русские, украинцы, татары, башкиры, латыши, чуваши, вотяки, марийцы. Шли интернационалисты — венгры, немцы, китайцы, чехи. Партизанская армия растянулась на двадцать верст.

От жары и пыли трудно было дышать. А когда 6 августа приблизились к вершине Уральского хребта Ала–Тау, разразился ураган. Могучий ветер выворачивал вековые сосны и валил на дорогу. Ливень хлестал по лицам шатающихся от усталости людей. Негде укрыться и обсушиться. Давно уже кончился печеный хлеб…

Спустились в солнечную долину Зигана. Навстречу изнуренным бойцам вышли башкирки с горячими розоватыми лепешками. Зазывали в избы и юрты, откуда струился вкусный запах жареной баранины. Сытно позавтракав, бойцы повеселели.

Два дня партизанская армия приводила себя в порядок, отдыхала.

С полным напряжением работал главный штаб. От движения на Стерлитамак, занятый крупными силами противника, пришлось отказаться. Блюхер вместе с Николаем Кашириным наметили фланговый марш вдоль реки Белой к Богоявленску для соединения с окруженным белыми отрядом Михаила Калмыкова.

Блюхер понимал — здесь начинаются самые трудные испытания.

Командир 1-го Уральского стрелкового полка Иван Степанович Павлищев

На рассвете 10 августа задремавшего главкома поднял ординарец Павлищева.

Командир 1–го Уральского полка сообщал о том, что к селу Петровскому подходила разведка врага. Застава обстреляла белых кавалеристов и захватила в плен раненого прапорщика. Тот показал, что их основные силы находятся в пяти–шести верстах от села Петровского и готовятся к наступлению.

Блюхер написал Павлищеву: «Держитесь крепче. Утром я двину отряды на Богоявленск. Со стороны Стерлитамака мне нужен надежный заслон. Ни в коем случае не сдавайте Петровского» [15] .

Павлищев развернул два батальона во ржи у села, а третий оставил в резерве.

В полдень цепи противника двинулись на Петровское. Шли быстро, строго держа равнение. Их встретили залповым огнем. Атакующие стали продвигаться короткими перебежками. Две сотни чехов по ржи скрытно подошли к 5–й роте уральцев и кинулись в рукопашную. Бойцы не выдержали, стали отходить.

Наблюдавший за боем Иван Павлищев поднял резервный батальон и повел в контратаку. Удар был стремительным и смелым. Отступавшие боевики остановились и вместе с товарищами бросились на врага.

Три версты уральцы преследовали белочехов. Половина вражеского отряда осталась во ржи.

В тот же день Блюхер направил отряды на Богоявленский завод. Пришли в полдень. В большом поселке почти нет мужчин — все держат фронт в окрестных селах.

Разместились в заводской конторе. К Блюхеру пришел невысокий, загорелый, с пробивающимися усиками юноша и отрекомендовался:

— Венедикт Ковшов — начальник штаба Богоявленского отряда.

— Прошу, садитесь. Рассказывайте.

— Воюем третий месяц. Измотались до крайности. Прошу — подмените, если можно.

— И можно и нужно, — охотно согласился Блюхер.

Достал полевую книжку и написал приказание командиру 1–го Уральского Павлищеву о смене отряда Калмыкова. Передав листок адъютанту Михаилу Голубых, спросил Ковшова:

— А как у вас боеприпасы, сохранились?

— Все, что получили по весне из Уфы, храним исправно. Три тысячи винтовок, триста тысяч патронов, восемьсот пятьдесят трехдюймовых снарядов. Все припрятали. А сами перебиваемся трофеями.

— Вот это порадовал. А мы, надо сказать, подрасстреляли боезапас. А как по части медикаментов?

— Чего нет, так нет. Нижние рубахи рвем на бинты.

— А где сам Калмыков?

— На позициях. Послал связного. Скоро примчится Давно вас ждет.

Ковшов ушел. Блюхер покатал карандаш по столу, улыбнулся:

— Хорошо, что пошли сюда. Молодец Калмыков Вот тебе и унтер, а воюет, как генерал.

И когда в штаб вошел запыхавшийся Калмыков и что-то хотел сказать, Блюхер бросился к нему, обнял, расцеловал:

— Встретились. Наконец-то снова встретились. Будем воевать вместе!

— Куда путь держишь?

— На Зилим — Иглино.

— Правильно! По пути надо снять осаду с Архан гельского завода. Отряд Дамберга с трудом отбивается.

Просил помощи, а мы сами из последних сил держимся.

— Возьмем с собой и Дамберга. Сколько там у него?

— Объединишь наших два отряда — получишь около трех тысяч дружинников. Полтысячи конных, а остальные— пехотка. Три пушечки имеем, только без прицельных приспособлений.

— А что, если ваши дружинники не захотят уходить из Богоявленской республики? Ведь придется оставить жен и детей…