— Ладно, поговорю об отпуске с Орловым, когда это дело закончится.

— Не надо, Левушка! Я с ним сама поговорю, — с ласковой вкрадчивостью разъяренной пантеры пообещала Мария.

А Петр, явно в подтверждение своих слов о том, что не отпустит Гурова в Демидовск, поручил его группе дело о похищении с целью выкупа дочери банкира Щербакова, которое произошло три дня назад. Но банкир сначала решил найти дочь с помощью собственной службы безопасности и, только убедившись в том, что своими силами им не справиться, обратился в полицию, так что приходилось опять работать по холодному следу. Крячко и Вилков вкалывали как проклятые, а вот Лев не мог полностью сосредоточиться на новом деле, потому что в голове постоянно крутились мысли о Рогожиной. К счастью, Стас и Саша практически без помощи Гурова разобрались с этим делом. Оказалось, что никакого похищения не было, а банкирская дочка просто имитировала его со своим парнем — девица была очень недовольна тем, что отец не дает ей столько денег, сколько ей хотелось бы, и решила раздобыть их таким вот способом.

Неделя подходила к концу. Гуров каждую минуту ждал звонка от Попова, но тот все молчал. Тюрин, уже со среды терроризировавший Льва звонками по поводу его участия в следующем воскресном ток-шоу, довел его до белого каления, потому что Гуров не знал, что отвечать. Наконец, не выдержав, он собрался в субботу позвонить Попову сам. Но, не успел взять телефон, как тот зазвонил — это был Стас.

— Левка! Наташу вернули! — проорал он.

Подобного обращения к себе Гуров ни от кого, даже от жены, не терпел, но сейчас он понял состояние Крячко и простил ему все.

— Представляешь? Собачники рано утром со своими питомцами гулять вышли, а она на лавочке возле подъезда спит — ее снотворным накачали, — продолжал надрываться Стас. — Ольгу позвали, она там вся на рыд изошла! От ее воплей жильцы всех близлежащих домов проснулись. Кто-то, не разобравшись, полицию вызвал. А я же им, когда в Серпухове был, свою визитку оставил, вот они, как с делами немного разобрались, мне и позвонили!

— Слава тебе господи! — с чувством огромного облегчения выдохнул Гуров. — Ты остальным сообщил?

— Нет, тебе первому, чтобы ты сгоряча снова в телевизор не полез.

— Тогда позвони им, а я Попову позвоню.

Услышав о том, что девочку вернули, тот вздохнул с огромным облегчением, а Лев спросил:

— Новости какие-нибудь есть?

— Окончательная ясность появится только в понедельник, — ответил Попов. — Уж не обессудьте, но машина у нас большая и поэтому неповоротливая.

Мария, услышав о том, что девочка жива и сейчас с матерью, подошла ко Льву и зарыдала, прижавшись к нему.

— Господи! Левушка! Какое счастье, что у нас нет детей! — сквозь слезы говорила она. — Если бы такое случилось с нашим ребенком, я бы этого не пережила!

Успокоив жену, Гуров позвонил Тюрину и сказал, что принимать участие в ток-шоу не будет. Тот мгновенно взвился на хвосте не хуже кобры и начал упрекать Льва в том, что тот его подвел, без ножа зарезал, растоптал его репутацию и все в этом духе. Он даже приехал к Гурову, чтобы попытаться его уговорить, но тут в бой вступила Мария, после чего Тюрин счел за благо быстро отвалить, демонстрируя при этом крайнюю степень оскорбленности и разочарования в жизни и друзьях. Да и сам Гуров чувствовал себя отвратительно, хотя, казалось бы, никаких причин для этого не было: Наташу вернули, в ток-шоу принимать участие не надо. Но ему все равно было не по себе, но вот почему, он понять не мог. Видя это, Мария обращалась с ним как с тухлым яйцом, разговаривая даже на бытовые темы с предельной осторожностью.

Когда же утром в понедельник позвонил Попов и попросил приехать к нему на работу, Лев почувствовал необыкновенное облегчение — наконец-то все точки над i будут поставлены. Очень скоро он уже сидел в кабинете Алексея Юрьевича, который положил перед ним лист бумаги — это была подписка о неразглашении.

— Все, что вы прочитаете и услышите в этом кабинете, должно здесь и остаться, — объяснил Попов.

Гуров, не раздумывая, тут же подписал, после чего Алексей Юрьевич положил перед ним личное дело генерал-лейтенанта Крикунова, и Лев принялся жадно читать. Он выхватывал из документов только самую суть, когда вдруг, дойдя до очередного, невольно воскликнул:

— Так вот откуда я эту фамилию знаю! Мой отец вместе с ним в Академии учился!

Наконец Гуров нашел то, что ему было нужно — в ноябре 1988 года, когда Крикунов, уже в звании генерал-майора, работал в Главном оперативном управлении Генштаба СССР, он и его жена усыновили своих внуков Алексея и Андрея.

— Ну теперь понятно, почему директор детдома отдал Анне Григорьевне личные дела их внуков. Попробовал бы он не отдать! — заметил Лев.

Дальше он прочитал, что после августовского путча 1991 года Крикунов был, как и очень многие другие высшие офицеры Генштаба, отправлен на пенсию. А вот то, что в феврале 1992-го они с женой усыновили еще и Егора Егоровича Рогожина, который стал Егором Константиновичем Крикуновым, Льва озадачило.

— Как же они смогли это сделать? В их-то возрасте? При живой матери? Хотя… В те безумные годы за деньги можно было сделать все.

Скончался же генерал Крикунов в октябре 1993-го, место смерти — тюрьма «Лефортово», причина смерти — инфаркт. Все ясно, он не мог остаться в стороне, встал на сторону Верховного Совета и, наверное, был арестован вместе с остальными в Белом доме. А вот в тюрьме той же ночью умер — видимо, не смог пережить того, что свои же стреляли по своим. Похоронен был генерал на Троекуровском кладбище.