— Ты хоть понимаешь, что ты делаешь? — начала она орать, едва Рустам взял трубку. — Ты думаешь, это ты меня так ловко обманываешь? Да ты только себя подставляешь, идиот! Неужели ты не понимаешь, что после того, как они отдали деньги, их нельзя оставлять ни с чем? Что нужно еще водить за нос, звонить, создавать видимость трудоустройства?! Чтобы они успели забыть твою смазливую физиономию. И вообще, исключить возможность того, что кто-нибудь из случайных свидетелей может тебя опознать. Да мы потому только до сих пор еще не попались, что я с каждой из этих лохушек еще по полмесяца работаю, обещаю и сюсюкаю! Ты хотя бы догадываешься, что одного тебя сгребут в тот же вечер?

Рустам молчал. Выпустив пар, Света говорила уже спокойнее:

— Со сколькими ты работал без меня?

— Только с одной.

— Честно? Смотри, если врешь, тебе же хуже. Когда милиция на тебя выйдет, я тут ни при чем. Обманутые девушки меня не видели, а я тебя не знаю. Усек?

— Да мамой клянусь, что только с одной! Извини, бес попутал, — смиренно ответил Рустам. — Ты уж ей позвони, поработай с ней, как обычно.

— Я сама знаю, что мне делать, — отрезала Света. — А сейчас нам надо встретиться — я хочу получить деньги. Причем не половину, а всю сумму целиком. Пусть это стянет тебе уроком на будущее.

В трубке воцарилось молчание. После тяжелого вздоха Рустам ответил:

— Слушай, я ведь только что приехал со встречи с этой бухгалтершей Людмилой, устал как собака. Между прочим, у меня очень нервная работа! Такое ощущение, будто я эти деньги зарабатываю. Да и не могу я сейчас выйти из дому, ко мне должны прийти. Может быть, завтра?

— Нет, сейчас, — твердо ответила Света. — Ладно уж, подъеду к тебе домой. Ты ведь сможешь выйти на лестничную площадку?

— Ну... смогу. — Рустам еще раз тяжело вздохнул.

— Вот и отлично. Приготовь денежки. Сколько ты, кстати, взял с той девицы?

— Четыре штуки.

— Вот именно столько мне и приготовь. Давай диктуй адрес.

— Боярский переулок, дом семь, квартира восемь.

Колька протянул листок с адресом, немного отдышался и добавил:

— Третий этаж, дверь прямо. Из метро лучше сразу идти налево, параллельно трамвайным путям, желтый дом в том дворе, где банк. А если будете пытаться искать по номерам домов, ни в жизнь не найдете — там такая нумерация, что сам черт ногу сломит.

Нашей с Настей радости не было предела.

— Какой же ты все-таки молодец! — похвалила я подростка. — А он тебя не заметил?

— Нет, я как мышь за ним крался, — гордо ответил мальчишка. — Да и потом, я все время бейсболки менял.

— Он один там живет?

— Не знаю. Но дверь открывал своим ключом, — бойко доложил ребенок.

Мысль проследить за липовым директором концерна «Гильдия» возникла у меня давно. Вот только сначала я думала, что это придется сделать Насте. Однако по здравом размышлении мы с ней отвергли эту идею. Красавец мужчина легко может ее узнать, и тогда последствия его действий абсолютно непредсказуемы: скроется, заляжет на дно — и это еще в лучшем случае. Нет, за ним должен проследить совершенно незнакомый человек. И если нам удастся узнать, где обитает аферист, мы потом нагрянем к нему в логово и возьмем его тепленьким. Впрочем, идея нагрянуть была моя. Настя же опасалась действовать самостоятельно и считала, что нам лучше просто поставить в известность правоохранительные органы.

— И много твои органы сделали, когда мы сообщили им, что сегодня у них будет возможность поймать Краснянского? — напомнила я ей.

Настя насупилась. Она до сих пор не могла забыть этот унизительный разговор по телефону. Несмотря на мои протесты, она все-таки позвонила следователю Хренову и рассказала ему, что мы решили ловить Краснянского «на живца». В ответ она услышала ругань. «Глупые соплячки» — это еще было самое приличное выражение в наш адрес. Выпустив пар, следователь заметил, что это наше сугубо личное дело и что от меня заявление о мошенничестве он не примет ни за какие коврижки. Потому что я, мол, знала, на что шла, а в этом случае мошенничество таковым не считается. А у него и так работы хватает, чтобы потакать прихотям «разных богатых идиоток». По всей видимости, стяжатель никак не мог смириться с тем, что денежки обманутых дамочек попадают в карман Краснянского, а не в его собственный.

Сосед Колька подходил на роль шпиона как нельзя лучше: подростков в джинсах, мятой майке и с рюкзаком за спиной в Москве как тараканов. На всякий случай я посоветовала ему взять с собой несколько бейсболок разного цвета и время от времени их менять.

Липовый президент концерна «Гильдия» и вправду оказался красавцем. К тому же он был очень талантлив и разыграл всю операцию просто виртуозно. Надеюсь, что и я была на высоте. Я старательно хлопала глазами, робела и вздыхала, демонстрируя выдуманный мною образ бухгалтерши Людмилы. По легенде, я окончила Плешку, четыре года сводила дебет с кредитом в разных небольших торговых предприятиях, а теперь нацелилась на доходное место главного бухгалтера в филиале «Гильдии». И ради этого была готова на все. В итоге Краснянский назвал мне сумму в пять тысяч долларов. «Ага, аппетиты растут!» — подумала я. Впрочем, не исключено, что цена моего трудоустройства взлетела до небес из-за ультрамодных малиновых лодочек или мраморного дога, которым я якобы владею.

Я заверила будущее руководство в собственной платежеспособности. Красавчик достал сотовый телефон и «перевел» пять тысяч долларов со своего счета на мой, якобы только что открытый. Я обещала, что буду с нетерпением ждать его звонка, когда мы договоримся о следующей встрече. Ведь теперь мошенник должен сделать самое главное — взять с меня эти деньги!

После того как мое «собеседование» с Краснянским закончилось, Колька проследовал за ним как тень, и вот результат — адрес мошенника у нас. Получив свое законное вознаграждение, подросток умчался. А мы с Настей заспорили, что же делать дальше. Мне все-таки удалось убедить ее, что нам необходимо лично наведаться в логово врага.