Получив назначение заместителем командира по политической части одной из подводных лодок Балтийского флота, я стал серьезно изучать историю подводных сил флота, длительное время разыскивал газеты и журналы, книги и брошюры, в которых хоть что-то сообщалось о строительстве подлодок и их участии в боях. В один из дней мне повезло: я нашел брошюру Политуправления КБФ, изданную в 1958 году. Называлась она «Боевые действия подводников Балтики». По сути это была хронология, сжатая летопись времен Великой Отечественной войны. Именно в ней и обнаружил я запись, содержание которой до сих пор дословно сохранилось в моей памяти: «30 января 1945 года в районе Данцигской бухты подводной лодкой „С-13“ под командованием капитана 3-го ранга Маринеско А. И. атакован и торпедирован крупнейший лайнер фашистской Германии „Вильгельм Густлоф“…»

Говоря откровенно, этой части сообщения я не придал особого значения. Мало ли подводниками в годы войны потоплено боевых кораблей и транспортов противника? Война есть война! Правда, бросались в глаза слова информации: «крупнейший лайнер». Но, если признаться честно, я не на эти слова обратил внимание. Меня удивили, больше того — поразили слова заключительной фразы сообщения: «В фашистской Германии объявлен трехдневный национальный траур…»

Что такое национальный траур? Это значит — приспущены государственные флаги, звонят колокола церквей, закрыты все театры, кинотеатры, рестораны и прочие места развлечений, население носит на рукаве траурные повязки… И так три дня и три ночи!

Признаться, к тому времени я уже знал, что национальный трехдневный траур в фашистской Германии впервые был объявлен в феврале 1943 года, когда под Сталинградом была наголову разгромлена хваленая 6-я армия генерал-фельдмаршала Паулюса. Но ведь в ней было 330 тысяч солдат, офицеров и генералов. А этот, очередной, траур объявлен за какой-то «крупнейший лайнер». Что-то мне не поверилось в равноценность траурных почестей по поводу 330 тысяч жизней, с одной стороны, и лайнера, пусть и крупнейшего, — с другой. Стало совершенно очевидно, что сообщено не все. За этим событием — какая-то тайна.

В чем она? Кто о том может рассказать? Вот вопросы, которые у меня возникли и не давали покоя.

Разумеется, знать о сущности происшедшего могли члены экипажа подводной лодки «С-13» и, естественно, ее командир А. И. Маринеско. Могли знать офицеры штаба. И уж непременно — командующий Балтийским флотом. Наконец, должны быть документы — как отечественные, так и зарубежные, среди них обязательно — отчет командира подлодки о том боевом походе.

Надо было раскрыть эту тайну, рассказать о ней широкому кругу читателей, всему нашему народу. Надо было полнее осветить эту славную страницу боевой летописи советского флота.

Вот так и возникла необходимость в большом, длительном поиске.

Практическое выполнение этого замысла сразу же натолкнулось на препятствия. Новый просмотр газет, брошюр, а также документов Музея боевой славы ДКБФ не дал мне никаких подробностей об этом уникальном событии. Ни в газетах и журналах военного времени, ни в изданиях послевоенного периода о нем прямо не сообщалось. Естественно, все это настораживало и удивляло. Не идет ли речь о мифе, о легенде — яркой и красивой, но все-таки сказке?

Но ведь я собственными руками держал официальный бюллетень Политуправления флота! Значит, факт имел место. Он достоверен.

Подтверждение ему нашлось в одном из учебных пособий по тактике ВМФ для курсантов военно-морских училищ, где рассказывалось о характере маневрирования при атаке подводной лодкой «С-13» лайнера «Вильгельм Густлоф». Правда, там не указывалась фамилия командира лодки. Затем я нашел статью «Смелая атака» в номере флотской газеты «Страж Балтики» за август 1963 года. К сожалению, как показали дальнейшие изыскания, в той статье бывшего члена Военного совета Краснознаменного Балтийского флота в годы войны вице-адмирала Николая Константиновича Смирнова было немало ошибочного. Но дело в данном случае было не в подробностях, а в принципиальном подтверждении факта торпедной атаки, повергшей фашистскую Германию в трехдневный траур. Поразительное, невообразимое, удивительнейшее событие! Это потом я нашел еще одно важное письменное свидетельство по этому поводу — интервью, которое дал 6 мая 1965 года корреспонденту «Литературной газеты» в то время Главнокомандующий Военно-Морским Флотом СССР, Адмирал Флота Советского Союза Сергей Георгиевич Горшков. Говоря о торпедировании подводной лодкой «С-13» фашистского лайнера «Вильгельм Густлоф», он заметил: «История всех войн на море не знает подвига, равного ему по результатам».

Потом уже, когда я серьезно занялся поисками материалов о потоплении «Вильгельма Густлофа», поисками свидетелей и участников подвига, узнал, что были у меня предшественники, были все-таки вести об этом событии. Еще в мае 1960 года в «Литературной газете» выступал писатель Александр Крон с репортажем о только что состоявшейся встрече балтийцев-подводников в Кронштадте, где было сказано много хороших слов об Александре Ивановиче Маринеско, признанном тогда «подводником номер один».

Узнал я, что в 1961 году появилось еще одно свидетельство о подвиге подводника-аса. Писатель Сергей Смирнов выступил с рассказом о герое по телевидению и радио.

Но вот ведь парадокс нашей жизни! Даже после таких авторитетных выступлений ничего не изменилось: снова завеса умолчания на много лет опустилась над подвигом Маринеско и его экипажа. Почему?

Разумеется, надо было прежде всего разобраться с самой атакой, выяснить подробности ее хода, уточнить характеристику торпедированного судна, определить, что за пассажиры были на нем.

В этом, по всей видимости, могли помочь мне данные Центрального военно-морского архива, Центрального военно-морского музея и Музея ДКБФ, ну и, разумеется, свидетельства очевидцев, участников боевого похода «С-13», прежде всего самого командира подводной лодки А. И. Маринеско.