— Зачем вообще облава и именно тогда?

— Колдер навел нас. Если бы мы не отреагировали, он мог бы заподозрить заговор.

— Я не очень много узнал, кроме того, что Кейт и Колдер работают вместе, и они всегда были вместе. Им нужно было получить что-то такое, что мог дать Мартсон, а Мартсон охотился за тем, что было у них. Две половины одной и той же вещи, мне кажется. Я пока еще не знаю, что это.

— Я знаю, — сказал Тривет, перестав наконец скрывать правду. — Мы знали, что у Колдера только часть этой вещи, и предполагали, что у кого-то находится другая, но мы не знали, что это был Мартсон. Сейчас обе эти части соединились, и это равносильно динамиту.

— Не просто наркотики?

— Гораздо большее.

— Что мешало вам устроить облаву в доме Колдера и забрать это? — спросил Доулиш.

— Боязнь, что Колдер уничтожит документы, которые имеют гораздо большее значение, чем сама вещь, — ответил Тривет. — У тебя есть шанс снова связаться с ними?

— Я могу попытаться, — медленно сказал Доулиш.

— Попытайся, мы полагаемся на тебя. Мы будем следить за тобой и помогать, если сможем, но ты можешь действовать самостоятельно.

Не было никаких оснований попытаться уклониться от этого. Он мог обижаться из-за того, что до сих пор что-то держат от него в секрете, но Тривет не стал бы так долго скрывать правду, если бы не действовал по приказу свыше.

Отдельная комната в ночлежке представляла собой коробку с маленьким окном. В комнате стоял неприятный запах: во всем доме пахло грязью, гнилью и немытым человеческим телом. На первом этаже была большая общая комната, где бродяги, плуты и те, кто находился в бегах, толпились около небольшой газовой плиты, чтобы приготовить себе пищу. Этажом выше была расположена большая общая спальня, а на третьем — отдельные комнаты. Доулиш заплатил десять фунтов в качестве аванса; ему принесли еду, от которой его затошнило, и газеты. Вокруг него усиливалась газетная шумиха. Кроме того, почти во всех газетах появилась фотография Фелисити. О Тиме молчали, но несколько раз упоминали «тело с Берн-стрит».

Все время Кен, Моби или кто-нибудь еще следили за ночлежкой. Они дали ему возможность перебраться сюда из гаража. Позволят ли они ему добраться до Милтон-сквер?

На второй день, когда наступила темнота, Доулиш вышел на улицу. Воротник его был поднят, а кепка с козырьком натянута на глаза. Он увидел Кена, пожал плечами и пошел по улице по направлению к Майл-энд-роуд. Кен последовал за ним. Темноту разбивали только свет из нескольких окон и газовые фонари, под которыми через определенные интервалы появлялись небольшие светлые участки. Каждый раз, когда Доулиш проходил через такой очередной участок, он ощущал сильное напряжение в мышцах. Ему было знакомо это ощущение: слишком часто он бывал в таких ситуациях, с тех пор как начал заниматься этим делом. Он боялся, что вдруг из темноты сверкнет нож или вылетит пуля. Боялся, что из-за угла вылетит машина и на этот раз настигнет его.

Он дошел до автобусной остановки и встал в конце небольшой очереди. Кен тоже встал в очередь.

Доулиш вышел на полпути на Оксфорд-стрит, Кен — тоже. Доулиш свернул в переулок, идя, как и раньше, на полусогнутых ногах, чтобы казаться меньше ростом, к Милтон-сквер.

Кен следовал за ним.

Снова Доулиша охватил мучительный страх, когда он шел по длинным, темным улочкам, панический страх при мысли о том, что может произойти провал. Провал, может быть, уже произошел, если только Кен получил указание помешать ему дойти до дома Колдера.

Наконец он достиг площади. Подойдя к дому Колдера, он осмотрелся и, увидев только Кена, поднялся по ступенькам и подошел к крыльцу.

Его палец был на кнопке.

— Звони три раза, —произнес Кен. — Ты ведь не знал, что я иду за тобой, Доулиш?

Доулиш отдернул руку от звонка.

— О’кей, я позвоню, — сказал Кен. Он наклонился вперед и с силой нажал на кнопку.

Дверь открыл здоровенный детина.

— О’кей, — кивнул Кен, — отведи его сразу же наверх.

Кен не вошел; в его обязанности, очевидно, входило обеспечивать охрану на улице. Детина опустил правую руку в карман, и Доулишу стало ясно, что у него в кармане пистолет.

— Наверх! — приказал детина.

Доулиш поднялся по лестнице. Детина подошел к двери библиотеки, которая находилась как раз перед Доулишем, схватил его за локоть и только потом постучал четыре раза.

В замке повернулся ключ, дверь открыла Кейт.

— Пат, дорогой! — проворковала Кейт.

— Я надеялся, что вы придете, — сказал Колдер. — Только выбросьте из головы всякую мысль атом, что можете причинить нам какое-нибудь зло, Доулиш. — Он подошел к изящному столу, сел, вытащил из кармана короткоствольный автоматический пистолет и положил его на стол. — Садитесь.

Доулиш сел на стул напротив.

— Ты небритый, — прошептала Кейт.

Она выглядела еще более прекрасной, чем всегда. Ее глаза и щеки излучали какое-то сияние. Да, она была сама красота, которая идеально сочеталась с обаянием Колдера.

— Зачем вы пришли? — спросил Колдер.

Доулиш облизал губы.

— Была бы моя воля, я задушил бы вас обоих.

— О да. Но у вас не будет такой возможности.

— Я хочу уехать из этой страны.

— Да, полиция вынуждает пас сделать это. С конце концов, три убийства что-то значат: Стин — Джереми — Мартсон. Даже великий Доулиш должен знать, где следует остановиться.