Шрифт:
Джантифф сделал шаг вперед, ощущая некоторую неловкость:
— Меня зовут Джантифф Рэйвенсрок. Меня здесь прописали.
Сидевшие приветливо улыбнулись и одновременно, как по команде, вскочили на ноги. (Впоследствии, размышляя о своих приключениях в Унцибале, Джантифф не переставал удивляться тщательно отработанному этикету, позволявшему аррабинам худо-бедно справляться с теснотой и перенаселением.)
Мужчина, высокий и стройный, с правильным тонким носом и жгучими глазами, не отставал от моды — его блестящие черные волосы были взбиты пучками над ушами, на лоб ниспадали витые локоны. Он казался общительнее и прямодушнее своей подруги. По меньшей мере, он приветствовал нового жильца энергично-дружеским взмахом руки, ничем не напоминавшим раздраженное брюзжание регистратора:
— Джантифф! Добро пожаловать в Аррабус! Тебе досталась прекрасная квартира в знаменитой Розовой ночлежке!
— Очень рад, благодарю вас, — кивнул Джантифф. Подруга такого умного, жизнерадостного человека не могла быть слишком неприятной напарницей. Опасения, снова начинавшие тревожить Джантиффа, улеглись.
— Позволь представить тебе чудесную, очаровательную — и в высшей степени талантливую — Скорлетту. Меня зовут Эстебан.
Скорлетта говорила быстро, сбивчиво, низким грудным голосом:
— По-моему, ты не крикун и не слишком неряшлив. Как-нибудь уживемся. Но будь так добр, не свисти в квартире, не спрашивай лишний раз, чем я занимаюсь. И сдерживай отрыжку. Не терплю соседей с отрыжкой.
Джантифф подавил вспышку гнева. К такому приему он не готовился. С трудом подыскивая слова, он пробормотал:
— Будьте уверены, я не забуду о ваших предпочтениях. — Краем глаза он наблюдал за Скорлеттой. «Замкнутая женщина, — думал он, — пожалуй, чем-то подавленная». Широкое бледное лицо Скорлетты особыми приметами не отличалось — впечатляли только глаза, горевшие из-под пушистых черных бровей. Ее кудри, слегка припушенные над ушами, возвышались упрямой округлой копной — крепковатая, вовсе не уродливая женщина, при желании, наверное, умевшая быть привлекательной. Тем не менее, Джантифф охотнее разделил бы жилье с Эстебаном. Он сказал:
— Надеюсь, я не причиню лишних неудобств.
— Надо полагать. На вид ты вроде смирный. Эстебан, притащи три кружки из столовки — клюкнем по маленькой, раз такое дело. Пойло [12] найдется. Джантифф, значит. Догадался захватить сверточек жрачки?
— Увы! — развел руками Джантифф. — Мне это и в голову не пришло.
Эстебан отправился за кружками. Тем временем Скорлетта пошарила под стеллажом и вытащила бидон:
— Не подумай, что это западло [13] . От одного бидона Аррабус не обеднеет — куда дальше беднеть-то! Так у тебя точно никакой жранины нет — может, найдется, если поищешь?
12
Пойло: скорее крепкое пиво, нежели самогон. Скрытно, но повсеместно приготовляется аррабинами из объедков всячины и промышленной глюкозы (иногда с добавлением стручков смоляницы, выращиваемой на крышах).
13
Западло: не по-товарищески, в ущерб другим. В основе поведения аррабинов лежит общее представление о «товариществе», т.е. о справедливом распределении благ, воспринимаемое не как абстрактный принцип или традиция, но как практически целесообразное стремление к взаимопомощи.
— Ничего нет — одна сумка с вещами.
— Жаль! От пойла без закуси с души воротит. Эх, соленых бы огурчиков! Перченой колбаски! Ладно, пойдем, покажу твою койку.
Джантифф последовал за сожительницей в небольшую квадратную комнату с двумя стенными шкафами для одежды, двумя сундучками, столом (заваленным мелочами, принадлежавшими Скорлетте) и двумя койками, разделенными тонкой пластиковой шторой. Скорлетта сгребла безделушки и рукоделье в кучу на краю стола, ткнула большим пальцем в освободившееся пространство:
— Твоя половина. — Большой палец поднялся и повернулся в сторону:
— Твоя койка. Пока я на тухте, развлекайся с подружками сколько влезет — а пока тебя нет, квартира в моем распоряжении. Все устроится, если мы не будем тухтеть в одну смену, что редко случается.
— Да-да, понятно, — бормотал Джантифф.
Вернулся Эстебан с тремя синими стеклянными кружками. Скорлетта их торжественно наполнила.
— За столетие! — провозгласила она звенящим голосом. — Коннатиг заплатит свой долг!
Джантифф влил в себя мутную жидкость и едва сдержал гримасу отвращения — пойло отдавало мышами и пропотевшим старым матрасом.
— Хорошо пошло! — одобрительно отозвался Эстебан. — Пойло что надо! И тост у тебя что надо!
— Крепкий напиток, — согласился Джантифф. — А когда наступит столетие?
— Скоро. Остались считанные месяцы. Праздник будет хоть куда! Бесплатные игры, танцы на полотне, пойло потечет рекой! Я уж не забуду наварить про запас. Эстебан, ты где-нибудь присмотришь дюжину бидонов?
— Дорогуша, я тухтел на витаминке один-единственный раз — и расчетчик стоял над душой, следил за каждым шагом. Едва уволок пару посудин.
— Значит, пойла не будет.
— А пластиковые мешки не подойдут? — предложил Джантифф. — В конце концов — была бы емкость, пойло хуже не станет.
Эстебан мрачно покачал головой:
— Уже пробовали. Аррабинские мешки текут — все текут.
Скорлетта размышляла вслух:
— У Сарпа завалялся бидон без дела — старому бездельнику лень даже пойло варить. Надо сблатовать Кедиду, пускай свистнет. Так, значит три бидона есть. А всячина откуда возьмется?