Суновера досадливо прищелкнула языком и не ответила. Кедида потрепала Джантиффа по щеке:

— И то и другое полезно для души, милый мой, а иногда необходимо во избежание исключительных неудобств.

Джантифф встревожился:

— Я хотел бы знать, что от меня ожидается. Я должен с кем-то совокупляться? Или от кого-то удирать? В каких ситуациях полагается совокупляться или удирать? И где мы возьмем жранину?

— Тайное станет явным во мгновенье ока! — скорчил дьявольскую рожу Гаррас.

— Все в свое время, Джантифф, — покровительственно произнес Творн. — Не беспокойся, пока нет никаких причин для беспокойства.

Джантифф пожал плечами и скоро отвлекся, обратив внимание на комплекс грязноватых промышленных зданий — туда, судя по всему, направлялись почти все аррабины, ехавшие с ними по латерали. Снизойдя к его расспросам, Гаррас сообщил, что на этом объекте экстрагировались, перерабатывались и расфасовывались гормоны, служившие основным предметом аррабинского экспорта.

— Рано или поздно и ты получишь повестку, — заверил Джантиффа Гаррас. — Отвертеться никому не удается. Строишься и маршируешь на завод, как автомат, ложишься на палету, едешь по конвейеру. Твои железы доят, твою кровь сосут, твою спинномозговую жидкость вытягивают — вообще, делают, что хотят, причем в самых интимных местах. Настанет твой черед, все испытаешь на своей шкуре.

О таком аспекте существования аррабинов Джантифф не подозревал. Нахмурившись, он провожал долгим взглядом оставшееся позади скопление приземистых корпусов:

— И сколько времени это занимает?

— Два дня. Еще два-три дня лежишь пластом, постепенно очухиваешься. Так или иначе, что-то же нужно экспортировать, чтобы платить за ремонт? В конце концов два дня — не слишком высокая плата за год равноправия.

Движущееся полотно закончилось у станции, где участники похода взошли в салон видавшего виды омнибуса. Раскачиваясь и угрожающе кренясь, скрипучий драндулет покатился вверх по дороге между крутыми склонами, поросшими голубым шиполохом и черными дендронами с ветвями, усыпанными ярко-алыми округлыми стручками, полными ядовитых семян.

Через час переваливающийся с боку на бок двухэтажный автобус поднялся на яйлу по Хебронскому провалу и остановился.

— Приехали, выходим! — закричал Творн. — Теперь потопаем на своих двоих, как древние первопроходцы!

Все гурьбой направились по широкой, полого спускавшейся тропе через редкую рощу тонкоствольных киркашей, источавших сильный сладковатый аромат смолы. Впереди раскинулась долина Паматры, а за ней, на самом горизонте, виднелся дымчатый, чуть волнистый ковер Потустороннего леса.

Гаррас обернулся на ходу:

— Джантифф, не отставай! Что ты придумал?

— Хочу сделать набросок дерева. Смотри — ветви, как руки танцующей менады!

Обернулся и Творн:

— На каракули нет времени! Идти еще километров восемь, а то и в два раза больше. Джантифф неохотно опустил блокнот в рюкзак и догнал спутников.

Широкая тропа вела на пойменный луг и разделялась на шесть узких троп, удалявшихся направо и налево под разными углами. Здесь им повстречалась другая группа фуражиров.

— Привет! Вы откуда? — закричал Юзер.

— Сорвиголовы из Шмельвилля в двадцать втором квартале.

— О, это от нас далеко! Мы из Розовой ночлежки в семнадцатом — кроме Уобла и Вища, представляющих печально знаменитую Белую хату. Удалось что-нибудь найти?

— Почти ничего. Поспели горькие орехи, но кто-то обобрал все кусты. Сорвали дюжину сладких хмельков и заглянули в сад, но туземцы нас оттуда погнали — и отрядили пацана, за нами следить. А вы куда?

— За жраниной, куда. И своего добьемся! Заберемся поглубже километров на десять-пятнадцать, там и начнем.

— Удачи!

Творн повел «авангард Розовой ночлежки» по тропе, тут же углубившейся в чащу черных булаваров. В лесной тени было, влажной и прохладной, пахло гниловатой подстилкой опавших листьев. Творн кричал:

— Смотрите, не попадется ли горький орех! Где-то в окрестностях должна быть дикая слива!

На протяжении пары километров не наблюдалось никаких признаков орехов или слив, после чего тропа раздвоилась. Творн колебался:

— Что-то не помню этой развилки... Может, мы вообще не туда попали? Как бы то ни было — жрачка найдется! Итак — направо!