Тракторист прибавил газу, двигатель взвыл, и трактор потащил дерево по развороченной гусеницами, усыпанной обрубками веток и осыпавшейся хвоей просеке. Пошла первая ходка.

Сделав с десяток ходок, Петрович притомился. Жарковато. От нагретого двигателя воняло маслом и солярой, да не привыкать. Надо бы передохнуть, хотя до обеда еще… Нынче время-то другое, раздумывал Гориков, если заявишься на базу в неурочное время… Чревато будет. Раньше можно было, при прежнем директоре, а сейчас новый хозяин, Кабанов, мужик строгий. Всех, кто с бутылкой не расставался, за ворота отправил. Многие мастера тогда ушли. Зря он так. Талант, как известно, не пропьешь!

Он остановил трактор прямо на просеке, и полез под сиденье. Бутылка на месте. Сегодня можно. Во–первых, «Кабан» вчера уже приезжал, а приезжает он нечасто. А во–вторых, в кабине хрен что унюхаешь, а он из трактора и вылезать не будет.

С такими мыслями Петр Петрович открутил пробку и сделал хороший глоток. Стакана в кабине не было, дабы не возбуждать подозрений мастера. Новый мастер, Николай, тоже… Молодой, да ранний! Дело свое знает, да тоже не терпит пьющих. Ну, тебе-то какая разница? Норму даю? Даю! Даже больше даю! Техника у меня всегда в порядке. Что же, и выпить немного нельзя? Говорит, ты за рулем! Да я, считай, сорок лет за рулем! Что я, задавлю кого-нибудь на просеке? Здесь же тебе не проспект!

Петр Петрович сделал пару глотков, достал из замасленной матерчатой сумки завернутый в бумагу бутерброд с вареной колбасой и в три укуса съел. Хорошо! Ладно, еще пару заездов, и на обед.

Он в очередной раз вылез из трактора, чтобы продеть трос. Споткнулся, зачерпнув носками сапог развороченную гусеницами землю. Затянул трос. Поехали! Но двинувшийся с места трактор задрожал. Двигатель загудел, и Гориков отпустил газ, почувствовав, что натянувшийся трос сейчас лопнет. Что за хрень, зацепился, что ли?

Он вылез из кабины и подошел к тросу. Все нормально. Посмотрел на бревно. Лежит ровненько, ни за что не цепляется. Петрович пожал плечами, и тут под ногами что-то шевельнулось. Тракторист посмотрел вниз и подскочил в воздух: огромная, толстая, черная змея выползала из-под срубленного ствола. Гориков отшатнулся и попятился к трактору. Вскочил в кабину, оглянулся и увидел еще несколько змеиных голов. Раскачиваясь, они висели в воздухе, а некоторые ползали по поверхности дерева. За всю жизнь Гориков не видел ничего подобного! Он отпустил стопор троса и дал газу.

Трактор летел по просеке на максимальной скорости. Лишь миновав ворота лесопилки, Петр Петрович затормозил и остановился. Распахнув дверь, он выскочил из кабины и подбежал к сидевшим в курилке мужикам.

— Мужики, я змей на просеке видел! Вот таких! — он растопырил руки как можно шире. — Черных!

Рабочие переглянулись.

— Тише ты, Петрович, — сказал один. — Выпил, так не шуми!

— Какой там выпил… — увидав подходившего мастера, Гориков притих.

— Почему пустой приехал? — спросил Вожаков.

— Да… — невнятно выговорил Гориков. — Я там..!

— А ну, дыхните.

— Да какое «дыхните»! Там змеи!

— Дыхните!

Гориков неуверенно дыхнул.

— Вы пьяны! — резко сказал мастер. Обращение на «вы» не сулило ничего хорошего. Курилка притихла, ожидая развязки.

— При чем тут «пьян»! Работать невозможно! В лесу змеи вот такие!
– снова развел руки Гориков

— Я вас отстраняю от работы. Сейчас же напишете объяснительную. Я вас уже предупреждал.

— Так я… Я видел! — загорячился Петрович, не глядя на сослуживцев, подававших успокаивающие знаки: мол, помолчи, авось обойдется, а с начальством спорить, как против ветра…

— Вот в объяснительной и напишете, что вы видели. Жду вас через пятнадцать минут.

Вожаков развернулся и пошел в каптерку. Он спиной чувствовал неприязненные взгляды, но решил быть твердым до конца. Некоторые до сих пор считают, что можно пить, воровать, прогуливать как при Советах, и тебе ничего не будет. Хорошо, что сейчас изживается эта гниль! Николай совершенно не жалел многочисленных дымовцев, уволенных с лесопилки за пьянки и воровство. Хватит, воровали семьдесят лет, всю страну растащили, должен же этому конец прийти! И дело не в том, частное предприятие или государственное, а в том, чтобы делать свое дело честно. Он гордился своей непоколебимой позицией. И пусть за спиной болтают, что он перед начальством жопу рвет. Он верил, что поступает правильно, и если все станут работать как он, на совесть, болея за дело, Россия станет другой.

Асфальтовая дорога была более–менее сносной, и Поборцев гнал под восемьдесят. Лес расступался, открывая очередной поворот, и Алекс плавно входил в него, почти не снижая скорости. Впереди показался огромный выцветший на солнце синий щит с надписью: «Берегите лес — наше богатство!» Прямо за щитом валялось черное обугленное дерево. Через двести метров он увидел светлое пятно на обочине и, приблизившись, разглядел бежевую машину, уткнувшуюся в сосну. Из-под помятого капота поднимался дымок. Авария! Включив «аварийку», Алекс съехал на обочину и остановился.