Шрифт:
У амфитеатра нас встретили.
– Трибуны полны! – сообщила подбежавшая центурион (другая, той я велела не показываться на глаза). Глаза ее блестели. – Пришли свободные от службы преторианцы вместе с трибуном, сенаторы, преторы… Явилась даже принцепс с воспитателем. Лиона уже здесь.
Я едва не застонала. Игрру конец. У меня тлела надежда поговорить с Валерией и отменить поединок, но теперь этого не получится. Важные персоны непременно пожелают посмотреть бой: зря, что ли, шли?
– Все делают ставки! – добавила центурион.
– Почем? – внезапно спросил Игрр.
– Десять к одному против тебя, господин! – смутилась центурион.
Игрр повернулся ко мне.
– У меня в сумке кошель с деньгами. Поставь все!
Он не сказал на кого, но я догадалась. Разумно. Если его убьют, к чему деньги?
– Тебе тоже советую. Разбогатеешь!
Он спрыгнул на землю и двинулся за вигилами. Я подозвала центуриона и вручила ей кошелек Игрра.
– Слышала? На пришлого!
– А ты, трибун?
И тут я удивилась сама себе. Потому что кивнула:
– Пятьдесят золотых!
Центурион убежала, я слезла с седла и отправилась на трибуны. Место мне догадались придержать. Амфитеатр был полон, нолы стояли даже в проходах. Я поприветствовала высоких гостей и села. И тут, как будто только меня и ждали, завыли букцины [42] . Ворота распахнулись, на арену вышли Игрр, его противница и арбитр. Оставляя на разглаженном песке следы, они приблизились к трибуне принцепса. Арбитр поклонилась, и в этот миг Игрр внезапно выбросил руку вперед:
42
Букцина – древнеримский духовой инструмент, представляющий собой изогнутый в кольцо металлический рог. Звук зловещий, глухой.
– Аве, принцепс! Моритурус те салютант! [43]
Арбитр от неожиданности подавилась заготовленными словами. Трибуны зашумели. Никто и никогда не слышал такое странное приветствие [44] . Принцепс перегнулась через барьер.
– Торопишься умереть, пришлый? – спросила, когда на трибунах стихло.
– Нет! – покрутил головой Игрр. – Не собираюсь.
– Тогда зачем принял вызов?
– Надо отшлепать эту девчонку, – Игрр указал на Лиону. – Вчера она плохо себя вела.
43
Здравствуй, принцепс! Идущие на смерть приветствуют тебя! (лат.)
44
Вопреки распространенной легенде, гладиаторы не говорили такое на арене. Был единственный случай, когда так приветствовали императора Клавдия. На что тот ответил: «А, может, и нет!»
Преторианки, сидевшие на первых рядах, возмущенно завопили. Валерия, встав, показала подчиненным кулак. Те смолкли.
– Мне говорили другое, – воспользовавшись тишиной, продолжила Флавия. – Будто ты ударил ее.
– А что мне оставалось делать? – развел руками Игрр. – Она пришла, пьяная, в харчевню, где я ел, бросила на стол золотой и потребовала ее ублажить. Я вежливо отказался. Тогда она назвала меня лупой и попыталась ударить. Я перехватил ее руку и дал пинка. Я не знал, что в Роме это запрещено.
В этот раз завопили другие зрители. Неудивительно: преторианок в Роме не слишком любят. Я глянула на Лиону: та стояла пунцовая. Наверняка преподнесла матери и сослуживцам другую версию. Нет, Игрр не мул. Двумя словами он настроил амфитеатр против Лионы. Теперь, если она убьет его, получит остракизм. В Роме умеют отравить жизнь.
Лаура, воспитатель Флавии, встала и подняла руку, призывая к молчанию. Амфитеатр затих.
– Тебе не стоило принимать вызов, – сказала Флавия. – Суд тебя бы оправдал.
«Принцепс пришла не любоваться поединком! – озарило меня. – Она хочет спасти Игрра!» Надежда, угасшая в моем сердце, вспыхнула с новой силой.
– Возможно, принцепс, – сказал Игрр. – Но ты забыла, что я обладатель дубового венка. Поступи я, как ты советуешь, и меня ославили бы трусом.
Я едва сдержала возглас. Игрру следовало сказать: «Ну, так назначь суд!» И принцепс отменила бы поединок – есть у нее такое право. Нет, Игрр все же осел. Флавия это тоже поняла.
– Слышала, декан? – обратилась к Лионе. – Думаю, ты не знала, что мужчина, которого сочла лупой, отважный воин, награжденный дубовым венком. Он зарубил много сарм, спасая жизни граждан Ромы. Ты по-прежнему желаешь с ним драться?
Амфитеатр притих. В наступившей тишине можно было расслышать муху. «Ну же, ну?! – взмолилась я. – Скажи, девочка! Отказаться не стыдно – предлагает принцепс!»
– Желаю! – выпалила Лиона.
«Мерзавка! – охнула я. – Ну, погоди! Я сама тебя зарежу!»
Амфитеатр завопил. Флавия растерянно оглянулась на воспитательницу. Та что-то сказала, и принцепс, насупившись, махнула арбитру. Та поклонилась и сделала знак соперникам. Они разошлись и достали мечи. Арбитр подняла руку. Трибуны стихли.